12. Не надо сбрасывать со счетов и появление в условиях космического полета новых раздражителей, которых при тренировках на Земле не было и эффект воздействия которых на психику космонавта в условиях острой перенастройки его организма на новую окружающую среду вообще не учитывался. И первым таким раздражителем была сама Земля. Георгий Береговой так описывал свои ощущения в первые минуты космического полета:
“Космос подавлял своим торжественным, бесстрастным величием. От него веяло глухим отчуждением. Но помимо космоса была Земля. Стоило только взглянуть вниз, в иллюминатор, чтобы понять, как она прекрасна. Поначалу Земля просто ошеломляла буйным великолепием красок. Никогда прежде я не видел ничего подобного. Я понял, что человеческие слова тут бессильны, это нужно увидеть своими глазами. И я смотрел, неотрывно смотрел на Землю. Она была необыкновенна! В первые минуты я просто не мог оторваться от иллюминаторов”.
13. Хватало в полете и других раздражителей. Очень мешали медицинские датчики, “расклеенные” по всему телу космонавта. Опыт полета Георгия Берегового показал, что даже в непродолжительном полете несъемные медицинские датчики раздражают кожу и серьезно мешают работе космонавта.
14. В первый день полета у Георгия Берегового были проблемы с желудком, что тоже отвлекало космонавта от работы. Генерал Каманин с сарказмом констатировал в своем дневнике:
“На космодроме было свыше 70 врачей и специалистов Минздрава, они неоправданно часто отрывали Берегового и его дублера от предстартовой подготовки, но не смогли обеспечить нормальную работу желудка космонавта в первый день полета и полное использование им рациона питания”.
15. В невесомости - особенно в начальный период ее воздействия на человека - изменяются и двигательные реакции космонавта. “Мне надо было достать киноаппарат, - рассказывал Георгий Тимофеевич Береговой уже после полета. - Я повернулся и прежде, чем вытянуть руку по направлению к киноаппарату, почувствовал непроизвольную пауза, своеобразный пробел в намерении. В следующий момент деятельность продолжалась”.
16. Одно время бытовало мнение, что негативную роль в ходе неудавшейся стыковки “Союза-2” и “Союза-3” сыграл и “преклонный возраст” космонавта Берегового. Якобы 47-летний человек, как правило, уже имеет естественную, возрастную дальнозоркость. В условиях плохой видимости снаружи и малой освещенности внутри кабины корабля он плохо различает предметы внутри космического аппарата и за его бортом. Да и лишний раз прочитать бортовую инструкцию без очков такому оператору трудно. Эффект возрастной дальнозоркости вполне терпим в условиях Земли, но может обостриться в условиях невесомости и привести к ошибкам человека-оператора.
Что тут сказать? Медицине, конечно, виднее, но... Уже после полета Георгия Берегового было много стыковок, которые с успехом выполняли люди куда старше 47-летнего Георгия Тимофеевича. И никакого влияния на их результат “эффекта возрастной дальнозоркости”, вроде бы, не наблюдалось.
17. И вот что еще странно. Не единожды советские инженеры и конструкторы не брезговали “копировать” некоторые технические решения иностранных ученых - впрочем, как и иностранные ученые советские разработки. Почему же никто из тех, кто планировал полет космических кораблей “Союз-2” и “Союз-3” и их стыковку на орбите, не учел американский опыт орбитальных экспедиций и рандеву? Ведь еще за два года до полета Георгия Берегового США выполнили десять пилотируемых полетов по программе “Джемини”, в которых было множество сближений, стыковок и перестыковок. Да Советский Союз в те годы не располагал такой разветвленной сетью пунктов слежения за полетом, какой “опутали” земной шар Соединенные Штаты. Но можно было хотя бы понять: в одиночку космонавт первую стыковку на орбите должен выполнять только над освещенной Солнцем половиной земного шара и при мощнейшей поддержке наземного Центра управления полетами!
Если проанализировать все факторы, которые привели к неудавшейся стыковке “Союза-2” и “Союза-3”, неминуемо приходишь к выводу, что техническая комиссия ЦКБЭМ, мягко говоря, поторопилась списать все просчеты только на сделанную космонавтом ошибку. Кому-то очень нужен был “стрелочник”. Его и попытались слепить из космонавта Георгия Тимофеевича Берегового.