Южнее и севернее половая активность как мы уже говорили, приурочивалась, к сезонным периодам, т.е. если конкретнее, то к периодам размножения животных. (Не нужно забывать, что при всём при этом оргиастические половые отношения, о которых мы говорили ранее, никто не отменял). Половая жизнь в праобщинах там проживавших, как мы теперь понимаем, была активной. Она, в связи развитием качеств головного мозга, которые предполагали выработки наличия событийных цепочек заменявших в то время анализ и синтез окружающих факторов и событий не зависимо от их вида, обязательно должна была попасть в разряд отрицательных из-за большой вероятности совпадений с неудачными результатами охотничьих мероприятий. Вполне возможно половой запрет на соитие в оседлых праобщинах перед охотой и родился как мононорма, которая в последствии переросла в половое прототабу и, наконец, в табу.
Понимание без знания повадок животных и понимание своей зависимости от них (мы об этом уже говорили выше), в конце концов, привело к антропоморфизации их видового поведения, которое выливалось в отождествление с этими животными и принятие в возможной степени их повадок как часть своего характера. При этом утверждался в культурном блоке в процессе поиска аналогий, те видовые признаки и поведения животных, которые напрямую было трудно совместить с социальными установками жизни праобщин. Это было необходимо для принятия данных животных в равноправные члены своих сообществ, что и положило начало тотемизму в полном смысле данного понятия. Скорее всего, данное отношение к животным было развито в кочевых праобщинах гоминин, где существовали сезонные миграции животных.
Совсем по другому было в популяциях с оформившимся оседлым образом жизни, а значит с выработанными и сформированными социальными и хозяйственными возможностями, определявших культуру данных праобщин. Их охотничьи группы совершали свои постоянные рейдовые мероприятия по добыче мяса на территориях, центром которых были референтные группы. Эти территории можно назвать охотничьими угодьями, границы которых были определены только дальностью расположения от референтной группы праобщины. На периферии этих территорий они могли встречаться с группами охотников из соседних праобщин. При наличии большого количества объектов охоты встречи, скорее всего, не были кровопролитными, но когда животных было мало, то граница определялась через взаимное силовое давление, где групповой отбор играл основополагающую роль.
Структура праобщин поздних архантропов была напрямую связана как со способами адаптации, так и с технологией изготовления орудий труда. Хотя необходимо отметить, что связана она не однозначно. Совершенно различные по способам добыванию пищи праобщины, а значит и с различными культурными сценариями, в принципе, пользовались одними и теми же орудиями труда и убийства, а эти орудия определяли, в свою очередь, спектр возможностей праобщин по действию в определенных климатических зонах и ландшафтах. Хотя из-за разных видов животных, на которых охотились, были разные приёмы охоты, и акценты в применении орудий убийства были разные. Соответственно праобщины жёстко прикованные к определенным условиям, обусловленным способам и возможностям добывания определённой пищи представляли собой крайне обособленные коллективы. Для того, что бы перешагнуть данный барьер и стать свободными охотниками, необходимо было разрушить преграды, которые они вокруг себя создали и выйти на простор как внутренний психологический, так и внешний, тогда вся планета стала бы в их власти.
В дальнейшей истории человечества это отразилось в том, что любой этнос, образовавшийся в определённых ландшафтах и создавший на их базе самобытную культуру использовал те же орудия и способы адаптации, что и все люди, всегда и везде, склоняясь при этом к изоляции и коллективизму в каких бы формах он не проявлялись. Только на современном уровне стали рушиться барьеры, которые этносы и конфессии веками создавали вокруг себя и человечество выходит на простор свободного взаимодействия, вырабатывая общие константы на техногенном уровне человеческой цивилизации. Успеем ли мы довести этот процесс до конца!?
Расы архантропов, которые представляли собой глобально - коллективные, но аморфные образования гоминин второй половины плейстоцена, после окончательного расселения их популяций и праобщин, т.е. по завершению формирования в полной мере адаптационных возможностей в разных регионах стали, как мы теперь знаем, закрытыми системами. Соответственно какие-либо изменения там не приветствовались, если не более того.… В таком состоянии они могли существовать бесконечно долго.