Для обоснования пути дальнейшего рассуждения о таких возможных ситуациях необходимо начать издалека с момента формирования хабилисов как вида. Как вы уже знаете, гоминиды в связи с экологической обстановкой вынуждены были поменять структуры своих стадных формирований, выделив из своей среды охотничьи группы, чем сделали ещё один и очень основательный шаг к человеку т.е. появились зачатки праобщин.
С периода, когда сформированные первые функциональные группы хабилисов стали покидать экологические ниши, совершая охотничьи рейды в окружающие саванны сначала ненадолго, а затем со временем и на длительное время, женская половина популяций и популяционных групп в местах проживания стали утверждать приемлемые для себя условия. Постепенно с развитием хозяйственной деятельности женщины уже первых архантропов стали более сплочёнными в решении повседневных задач. Они устанавливали в местах проживания свои порядки, которые были необходимы в первую очередь для выращивания здорового потомства и всячески их отстаивали.
В связи с разным образом жизни мужской и женской частей популяций половые различия с этого момента эволюции стал проявляться ещё конкретней. Уже праженщины хабилисов не говоря о женщинах первых людей - архантропов, как мы уже отмечали, были более сапиентными, чем мужчины. Поэтому когда находят в одних слоях останки классических форм гоминин и гоминид и останки с некоторыми сапиентными морфологическими формами, то это говорит не о разных видах, а только о половом диморфизме одного вида.
Вполне возможно примером в данной проблеме могут служить останки двух форм гоминид, которые существовали в одно и то же время это Homo rudolfensis и меньший по росту Homo habilis. Некоторые учёные считают их лишь прогрессивной разновидностью поздних грациальных австралопитеков, а вполне возможно, таким образом, стал проявляться половой диморфизм данного прогрессирующего вида. Очень может быть, об этом же говорят и находки во Франции в гроте де Фонтешивад датируемые Рисс II/III – 220 – 204 тыс. лет тому назад. Там находка представлена только фрагментом тонкой лобной кости лишённого надглазного валика. Выше были найдены более примитивные фрагменты лобной и осколки теменной кости. Может быть, это так же пример полового диморфизма, а не разные формы гоминин.
Только когда архантропы покинули экологическую нишу, женщины кочевых форм архантропов, в силу адаптации к новым условиям, несколько «огрубели» опустившись в некоторых физиологических особенностях до мужских морфологических форм. В оседлых праобщинах так же произошло некоторое сближение морфологических особенностей между полами, но только за счёт того, что женщины стали большее время проводить в саванном редколесье занимаясь собирательством. Перекочёвки оседлых форм палеоантропов не были связаны с миграциями животных, а только с собирательством определённых пищевых объектов и только в пределах обжитых водных бассейнов.
Если у женщин охотничье-пастушьих праобщин не было каких-то определённо обозначенных территорий из-за специфики их повседневной жизни, а только временные стоянки на маршрутах движения их животных, то у оседлых такие территории были. В связи с этим и характер повседневной деятельности в этом плане был сложнее, чем у кочевых. Значит и привязанности к этим территориям, были значимым моментом в характере этих женщин - палеоантропов. Когда случалась гибель мужской части праобщин, то охотничьи угодья переходили в ведение женских охотничьих групп.
Чувство собственности на территории, как мы только что сказали, у женщин было более острым, чем у мужчин, поэтому к охотничьим угодьям они относились как к своей непосредственной среде обитания, которую они стали очень активно охранять от браконьерских охотничьих групп.
Охранять свою территорию, противостоять свирепым охотничьим группам соседних праобщин было не так уж и трудно как кажется. Ведь у всех мужчин палеоантропов ещё со времён первых гоминид имелся генетически оформленный запрет на причинение вреда слабой половине и только с падением матриархата он был взломан, оставив только слабо оформленный запрет на убийство себе подобных. Поэтому при встрече таких групп в затруднительном положении оказывались всё-таки именно мужские.
Подсознательно каждая неоплодотворённая женщина – палеоантроп, да и любая женщина вообще, на подсознательном уровне стремились и стремятся иметь ребёнка. Этого требует инстинкт продолжения рода. Такое стремление существует если у женщины нет грудного дитя, а условия жизни в то время позволяли родить потому, что пищи и укромных мест для укрытия матери с беспомощным ребёнком было в общим-то достаточно, конечно, при наличии мужчин. В данном случае мужчин в праобщине не было, а инстинкт продолжения рода требовал беременности. Поэтому охота охотой, а данные женские группы в охотничьих рейдах по своей территории выполняли ещё и функцию оплодотворения этих женщин через контакты с мужчинами соседних праобщин. Оргиастические отношения в праобщинах оседлых архантропов уже существовали давно, ещё со времён поздних хабилисов, поэтому групповые половые контакты с элементами насилия при встрече чужих мужчин имели место. Причём активное начало в этом принадлежало женщинам. Их толкал на это инстинкт продолжения рода, один из самых сильных. Вполне возможно для удовлетворения своих половых потребностей они занимались даже выслеживанием, а затем и нападением на отдельных мужчин. Но так как это происходило на территории, которую они считали своей, то и всякий посягнувший на неё после определённого количества половых актов должен был умереть. Кстати, оргиастические нападения на мужчин, не принадлежащих к общинам, проводили женщины практически до нашего времени, оставив следы в обычаях и традициях многих народов.