По сути, данный формирующийся вид в лице пока одной дуальной общины образовал анклав. Для его существования в окружении охотничьих групп других подвидов поздних архантропов и/или палеоантропов, это было достаточно значимым фактом. В данной ситуации удивительно то, что они, существуя в окружении других подвидов оседлых палеоантропов, а возможно и каких-то реликтовых форм архантропов, не только эффективно сопротивлялись их браконьерским нападениям, но, скорее всего и сами могли организовывать набеги на территории соседних праобщин. Это происходило в первую очередь с целью убийства животных пригодных в пищу потому, что потребность в мясе резко возросла, а охотничьи группы обеих фратрий на начальном этапе объединения пока во многих случаях охотились каждая сама по себе и потому эффективность их была не достаточной. Конечно, при этом возникали столкновения с охотничьими группами соседских праобщин, а это значит, что зародилась война как процесс, но только с целью их вытеснения с территорий проживания. Именно постепенного вытеснения ведь даже у первобытных племён доступных для изучения, как мы уже говорили ранее, не было захватов территорий друг у друга, хотя это возможно только для обжитых территорий Евразии по известным нам причинам. В Восточных регионах Центральной Африки не было такой зависимости праобщин от определённых видов животных, а значит, охотничьи группы не были жёстко привязаны к территориям так, что «боевые действия» по вытеснению праобщин палеоантропов с близлежащих охотничьих угодий вполне могли иметь место.
Процесс возникновения новых материнских общин на территории Африканского континента был долгим. Самое главное в этом процессе было то, что когда закончилось Рисское оледенение и наиболее благоприятные для проживания территории вместе с областью низкого давления стали постепенно смещаться на север и соответственно в Центральных районах Африки начало расширяться саванное редколесье, где всегда обитали все гоминины. Аредизация территорий потребовало новых приёмов адаптации, на выработку которых необходимо было время. Кроме этого тормозом в процессе формирования новых материнских общин с дуальной формой организации было то, что в соседских праобщинах палеоантропов существующий матриархат как руководящая социальная система, всячески противился всему новому. Отчасти потому, что для женщин палеоантропов он отвечал всем требованиям необходимым для рождения и воспитания потомства, отчасти потому, что женщины по складу своего характера боялись всего неизвестного: той культуры и того образа жизни, который несли люди - пресапиенсы соседским праобщинам. Появление же агрессивных мужчин – пресапиенсов из соседской материнской общины в пределах зоны обитания праобщины было отрицательным фактором, нарушавших устоявшиеся нормы жизни. Существует пакет легенд у разных народов связанных напрямую с первобытными племенами, которые вполне могут говорить о взаимоотношениях между мужчинами пресапиенсами и женщинами палеоантропами. К ним вполне возможно относятся некоторые из легенд об амазонках. Особенно те, в которых говорится о мирном течении взаимоотношений у Страбона, Плутарха, Марко Поло. Подобные легенды встречались в различных племенах Центральной и Южной Америки. Но самые интересные для нас легенды австралийцев арунта, где рассказывается как в период древней мифической эпохи альчара один мужчина, имевший тотем дикой кошки шёл из Страны солёных вод, на север, насилуя и убивая встречавшихся на его пути женщин. У арунта есть другой вариант данной легенды, где уже группа мужчин того же тотема поступала точно так же, то есть вступали в половую связь с женщинами других тотемов. Ф. Гиллен и Б.Спенсер записавшие эти легенды отмечали, что данные события происходили согласно преданиям перед введением экзогамии*