До определенного момента разуму не предоставляется никакой информации об имеющихся в организме хромосомных нарушениях (даже самых серьезных).
Прекрасный пример этого — хорея Гентингтона, болезнь, которую обреченный homo, ни о чем не подозревая, носит в себе не менее 25-30 лет (кроме скоротечной «формы Вестфаля»), хотя пораженному организму «все ясно» почти с первой же секунды жизни, о чем могут свидетельствовать нарастающие гиперкинезы, генерализованная ригидность или легкие эпилептоидные симптомы.
Примечателен тот факт, что «драма» Гентингтоновской хореи свершается не где-то на периферии, вдали от мозга, а непосредственно в нем самом (в неостратиуме, хвостатом ядре и бледном шаре, где и происходит «тикающий» апоптоз ГАМК-ергических и энкефалинергических нейронов).
Разум homo может увлеченно строить долгосрочные прогнозы повышения своего имущественного, сексуального или иерархического статуса, выстраивать поведение в соответствии с этим ошибочным прогнозом, т.к. не имеет ни малейшего представления о хромосомных проблемах «своего» организма (о том, что в недалеком будущем у него нет ничего, кроме корковой деменции, идиотии и смерти). Данный пример красноречив и говорит очень о многом. Отчасти он еще раз подтверждает наличие фактора висцеральной слепоты, но напрямую касается и подлинных способностей разума к прогностии, иллюстрируя тот факт, что лишь очень «короткие» прогнозы разума могут быть относительно точными, а продолжительность срока инкубирования проблемы не способствует появлению знания о ней.
Это неудивительно. В ту пору, когда формировались основные принципы разума, само строение мозга протокраниатов, вероятно, предполагало работу с объемами лишь строго сиюминутной информации.
В результате прогноз, «автором» которого является чистый разум, может быть эффективен только при опоре на зримую, осязаемую, обоняемую, т.е. безусловную информацию и становится ошибочным, когда часть обстоятельств скрыта.
(Напомню, что относительная примитивность и грубость сознания всех высших позвоночных делает невозможным восприятие не только внутренних, но и 99% внешних факторов, хотя эти факторы могут быть чрезвычайно влиятельны или даже губительны для биологической личности; достаточно простой «загороженности» одного предмета другим, чтобы тот оказался вне фиксации сознанием.)
Вероятно, и это качество тоже можно отнести к рудиментам, которым наш разум обязан кембрийским или даже эдиакарским организмам.
Далее.
Даже такое глобальное событие как оплодотворение — и то остается неопределяемым для разума, как и возможность влияния на пол плода.
Да, внешнее действие, т.е. половой акт, разумом homo фиксируется и прогностически оценивается (как вероятностно оплодотво- рительное), но его реальные физиологические последствия долго от него скрыты. (Как, впрочем, и такие важные обстоятельства, как, exempli causa, многоплодная беременность.)
Любым «умственным» усилием, любой концентрацией чистого разума на данном вопросе невозможно достоверно определить ни факт проникновения сперматозоида в яйцо, ни факт слияния ядер обеих гамет и активацию яйца к дроблению и развитию.
Надо отметить, что отсутствие возможности точного знания в этом вопросе (для некоторых организмов) трагично и приводит к полиспермии, в свою очередь приводящей к образованию трехполюсных веретен деления и нарушению развития.
В этом факте, puto, мы можем обнаружить еще один рудимент, еще одну древнюю предковую черту.
Ее происхождение, вероятно, объясняется следующим образом: первоначальная модель размножения была бесполой, основанной на наличии лишь одной родительской особи, которая через почкование или деление могла производить потомство. В данном раскладе контроль за этим процессом со стороны нарождающегося мозга был излишним, так как и сам процесс был значительно проще, а результат его был всегда гарантирован.
Это свойство — отсутствие отчетливой «связи» разума и репродуктивных процессов — было унаследовано усложняющимися организмами и в результате привело к появлению различных «Frautest».
(Не исключено, что для фактов, «вычисленных» в нашем логическом эксперименте, возможны гораздо более точные, виртуозные трактовки и объяснения).
Примеров, подобных этим трем (иприту, хорее, оплодотворению), можно привести сотни, но полагаю, и предложенного достаточно, чтобы согласиться с тем фактом, что т.н. разум не только не «хозяин» организма, а лишь одна из функций мозга, изолированная от всех тонких и важных процессов и предназначенная лишь для обслуживания внешнего поведения.