Exempli causa.
ЖакЛеб полагал, что функциональная периодичность возбуждений различных частей коры вызывает некий резонанс, который вызывает ассоциации, а интеллектуальная одаренность зависит от ре- зонантных свойств головного мозга.
Герман Мунк делит мозг на «первичные сенсорные сферы», а интеллект видит как некое их «агрегатное связывание»; Эдвард Гитциг ищет «месторасположение ума» в лобных долях, Леонардо Бианчи — в височных долях; Чарльз Спирмен и ЭвардЛи Торндайк вообще уходят в возможность только интуитивного (вненаучного) постижения данного свойства.
Лешли досадует, констатируя их фиаско, но уровень нейрофизиологических знаний его времени не позволяет ему понять первопричину невозможности предложить точную и объемную гипотезу понятия «интеллект»: «Таким образом эти точки зрения ничего не дают для понимания природы интеллекта. ...Можно считать вполне установленным, что этот фактор (интеллект) является функцией деятельности нервной ткани и что поэтому окончательную формулировку его природы следует представить в понятиях механизмов мозга» (Лешли К. С. Мозг и интеллект, 1933).
Примечательно, что за последние 80 лет никаких новых теорий интеллекта не оформилось.
(Многочисленные спекулятивные попытки психологов и популяризаторов «разгадать тайну интеллекта», рассматривать всерьез, puto, нецелесообразно.)
Наученная горьким опытом Мунка, Гитцига, Бианчи et cetera академическая нейрофизиология взяла за правило игнорацию данной темы. Хладнокровно анализируя функции церебральных структур, их взаимоотношения, эволюционную историю и физиологические побудители, она неизменно табуировала «окончательность формулировок», как мы можем убедиться на примере И. П. Павлова, А. А. Ухтомского, У. Пенфилда, X. Делгадо, К. Прибрама, Г. Мэгуна, И. Бериташвили и, кстати, самого К. Лешли.
Puto, трактовка «интеллекта» как свойства мозга никогда и не могла бы быть успешной, так как он и не является «свойством мозга», а разбор конструкции пусть и сложного, прогрессирующего, но всего лишь раздражителя, не имеющего в головном мозге никаких собственных «корней», и не является прямой задачей нейрофизиологии.
Это утверждение может показаться категоричным, но открытие подлинной роли ретикулярной формации, разъясняющее (в первую очередь) принцип функциональной архитектуры мозга, отчасти позволяет расставить точки над i.
Вернемся к цереброгенезу.
Отметим, что в эволюционно новых структурах мозга резко сокращается насыщенность его субстрата различными функциями. Если в малых объемах стволовых формаций мы видим их запредельную концентрацию, то новая кора удивительно «просторна»: в ее существенно больших объемах мозгового вещества локализуется значительно меньшее количество функций.
Если представить себе процесс эволюционного цереброгенеза в виде некоего мгновенного действа (спрессовав 500 миллионов лет в одно гипотетическое мгновение), то мы получим нечто, напоминающее взрыв, с эпицентром в виде ретикулярной формации, исходящей от эпицентра «вспышкой» подкорковой концентрации множества функций и корковой периферией, где «сила взрывной» (нервной) энергии существенно ослабевает.
Примечательным является и тот факт, что несмотря на то, что в древнейших структурах важнейшие функции крайне «стеснены», в процессе цереброгенеза они не «делегируются» новым обширным субстратам коры, топографически оставаясь в первоначальных образованиях.
(Sane, наблюдается некая «радиация функций»; «гнездящийся» в стволе (тот или иной) механизм мозга в полях коркового субстрата обзаводится «представительством», где его свойства получают самые тонкие корректировки, но на «корневое», первоначальное расположение самой функции это никакого влияния не оказывает.)
В известном смысле наш «взрывной» образ подтверждается и фактом специализации: сетевидная, густосплетенная из волокон, с почти равномерно расставленными телами нейронов ретикулярная формация, функционально и анатомически является наименее специализированным субстратом из всех существующих вариантов нервной ткани головного мозга. Ее нельзя отнести ни к серому веществу, которое состоит преимущественно из нейроцитов, ни к белому веществу, образованному только волокнами и не содержащему клеток.
«Деление на серое и белое вещество происходит по мере специализации функций; ретикулярную формацию можно рассматривать как основу, своего рода матрикс для развития обоих этих веществ, с которыми они сохраняют тесную связь даже у человека. Чрезвычайно существенно, что ретикулярная формация прежде всех остальных видов центральной нервной ткани получает импульсы от всех видов рецепторов на всех уровнях и образует функциональные связи со всеми эфферентными путями к эффекторам» (Gellhorn Е, Loofbourrow G. Emotions and Emotional Disorders, 1963).