Дискутирование «шеррингтоновской идеи» чревато «уводом» темы в малоисследованные теоретические глубины эмбрио- и нейрогенеза, а для решения нашего вопроса принципиального значения не имеет.
Для сохранения жесткости общей конструкции гипотезы, продуктивнее согласиться на «формальный рубеж» (XVIII суток) или, что еще благоразумнее, признать в данном вопросе наличие «неизвестности».
Opportune, эта неизвестность сосуществует в паре с другой важной неизвестностью эмбриогенеза и отчасти взаимоувязана с нею.
Рассмотрим эту вторую неизвестность:
Первые восемнадцать суток, до образования нейромезенхимы, до возникновения ЦНС, до ее созидательной роли и ее всемогущих потребностей, как были, так и остаются абсолютной lacuna nigra.
Функции ДНК уже завершены (пакет с «проектом организма» передан, вручен и принят), а ЦНС еще не существует в ее морфологическом определении (т.е. не существует почти никак).
ДНК не годится даже на временную роль строителя организма, поскольку многомерное клеточное строение, по сути, не может быть регулируемо в пространстве и времени ни одним из геномов, ни их аккордным усилием.
Все, что нам достоверно известно о геноме на данный момент, свидетельствует о принципиально пассивной, строго информационной роли ДНК и о неспособности одномерной микроскопической цепочки генетической информации координировать многомерное и коллективное взаимодействие миллиардов клеток.
Иными словами, с момента зарождения новой биологической жизни до момента возникновения той системы, которая единственная подходит для роли хозяина, дирижера и строителя, проходит почти восемнадцать суток. Тем не менее клеточное строение, инициатор и автор которого неизвестен, происходит. И происходит безупречно. (Et integre evenit.)
Академические нейроанатомия и нейрофизиология воспринимают эту загадку крайне болезненно и формулируют ее следующим образом: «Надо помнить, что между линейной структурой ДНК и трехмерной морфологией организма лежит ничем не заполненная пропасть. Пока мы не знаем, по каким законам возникает, наследуется и воспроизводится форма организма... В линейной структуре ДНК нет трехмерного гомункулюса, который мог бы быть образцом для копирования» (Савельев, проф. Стадии эмбрионального развития мозга человека, 2002).
Действительно, внятных объяснений не существует. Большинство нейроанатомов довольствуются очень условной гипотезой влияния ранней первичной полоски на морфогенез, что не слишком убедительно, так как и зародышевый диск, и трофо- бласт, и трофобластические лакуны, и желточный мешочек появляются на VII—IX сутки, а ранняя первичная полоска — лишь на XIII. Причем эта гипотеза остается строго «лабораторно-устной», и, насколько я помню, она даже не воплощалась ни в каких серьезных или академических исследованиях.
Декларативные «генетические» трактовки этой загадки существуют, но они имеют тот маленький недостаток, что пока удовлетворяют только самих генетиков42.
Они различны, но их роднит меж собой многозначительность и характерная для генетики тенденция трансформации неизвестного в непонятное. (Непонятность, как признак глубокой научности, впрочем, широко практиковалась еще медиками из комедий Мольера, так что и тут за генетикой далеко не первое слово.)
Здесь я имею в виду, в частности, «теорию гомеотических генов». Согласно этой версии, «гомеотические гены являются управляющими генами, которые контролируют и координируют экспрессию групп других генов и, таким образом, определяют формирование различных частей тела» (Nicholls J. G., Martin А. /?., Wallace В. G., Fuchs Р. А. From Neuron to Brain, 2006). (Magno negotio est cogitare plus exemplum absolutum candidae imargumentalisque declarationis.)
Ceterum, факт остается фактом. Первые восемнадцать суток морфогенеза (т.е. семь стадий развития по коллекции института Карнеги) непонятно кем и чем инициируются. Сила, осуществляющая первоначально клеточное строение и в нем лично заинтересованная, неведома.
Точное время «включения» или «разгорания» сознания находится в настолько тесной и понятной связи с этой загадкой, что до ее решения — о нем бесполезно даже и гадать.
Repeto, догадок по этому поводу много, но они не имеют большой ценности. Нам же, для того чтобы исследовать нормальное состояние взрослеющего и взрослого мозга, придется через эту загадку перешагнуть, оставив следующим поколениям возможность прекрасного открытия.
Necessario notare, что то, что я написал выше о «кривой прозрачной фигурке с хвостиком», в полной мере относится не только к Леониду I или Эйнштейну, но и к тем людям, что на протяжении двух миллионов лет не могли научиться бить камнем по камню так, чтобы в результате получилась реально режущая грань.