Выбрать главу

Более того, преимущественно не-«люди».

Нашими «родителями», начиная со звероящеров палеозоя, была впечатляющая эволюционная цепь существ, чей мозг «приспособи­тельно» формировался в тех условиях, где сила и полноценность агрессий решали почти все, а «иные» качества были совершенно лишними.

Данное заключение позволяет поставить условную точку в во­просе о той «порочности» человека и его «вине», которые нам де­монстрирует его «фиксированная история». Понятно, что другим homo быть и не мог, у него для этого не было ни малейшей нейрофи­зиологической возможности.

(Я оставляю за скобками биологическую бессмысленность терминов

«порок» и «вина». Впрочем, при всей своей бессмысленности они не­дурны в роли «контрастного вещества», способствующего визуализа­ции реальной картины.)

Закрыв вопрос о природе происхождения характера homo, вновь вернемся к палеоантропам и удивительному факту стагнации в их развитии.

Да, в течение двух миллионов лет происходили небольшие ана­томические эволюционные дорисовки — происходило укрупнение protuberantia mentalis, уменьшение глабеллы и надбровных дуг, гра- циализация 01 пяточных костей, талусов et cetera. Но никакого отчет­ливого эволюционирования разума, параллельного этим мелким

d Грациализация — уменьшение, истончение костей. — Прим. ред.

анатомическим изменениям, естественно, не свершалось, что по­зволяет делать вывод о независимости этих процессов друг от друга.

Atque следует напомнить, что на протяжении колоссального срока в 2000000 лет человек полностью довольствовался ролью животного, лишенного какой бы то ни было интеллектуальной жиз­ни, хотя эндокраниальные особенности его черепа напрямую сви­детельствуют об относительной развитости и полноценности мозга, eo ipso, о всех тех нейрофизиологических процессах, которые гене­рируют (в том числе) и полноценный личный разум.

Puto, что именно это противоречие и вынудило искать у палео­антропа тот скрытый фатальный дефект головного мозга, на основа­нии которого ему в «разуме» все же можно было бы отказать.

CAPUT III

Лобные доли и их реальная значимость.

Создание и крушение мифа.

«Верховный орган головного мозга». Мнение И. П. Павлова.

Кочующие из исследования в исследование psittacinae repetitiones о некоей «неразвитости лобных долей» мозга древнего человека, которые чему-то там «препятствовали», основаны на про­стой морфологической неосведомленности, но чаще — на умыш­ленной игнорации данных классической нейроанатомии и законов эволюции.

Лобные доли, преимущественно загруженные соматомоторны- ми функциями, центрами тактильной, болевой, проприоцептивной чувствительности, не содержат ничего сверхъестественного, и ни­какой «роковой» роли в формировании разума, речи и мышления играть не могут. Они важны и крайне существенны, но абсолютиза­ция их ничем не оправдана.

Secundum naturam, по их поводу существует несколько карди­нально и жестко разнящихся точек зрения.

Рассмотрим их.

Очень серьезная плеяда нейроанатомов, нейрофизиологов и нейропсихологов: Ф.Мэттлер (иссл. 1949 г.), Краун (иссл. 1951 г.), Клебанов (иссл. 1951 г.), Ле Бо (иссл. 1954 г.), Сковилл (иссл. 1953 г.), Петри (иссл. 1953 г.), Тизар (иссл. 1958 г.), Шустер (иссл. 1902 г.),

Пфейффер (иссл. 1910 г.), Монаков (иссл. 1910-1914 гг.) экспери­ментально установили и теоретически обосновали, что лобные доли не имеют никакой существенной роли в формировании пси­хической деятельности человека.

Их выводы предельно корректно обобщил А. Лурия в своем ка­питальном труде «Высшие корковые функции человека» (2008):

«Как показали эксперименты, электрическое раздражение лобных отделов коры не вызывает никаких реакций... не приводит ни к парали­чам, ни к нарушениям зрения, слуха, речи или кожной чувствительно­сти. <...>

Более того, отрицательные результаты, полученные исследователя­ми, привели к мысли, что лобные доли мозга вообще не имеют самосто­ятельных функций, и что они являются своеобразным примером “избы­точности” среди других продуктов эволюции мозговой ткани» Щит. по: Лурия. Высшие корковые функции человека, 2008).

Д. Хэбб был не менее категоричен (иссл. 1942-1945 гг.): «Даже ре­зекция значительной части лобной доли может вообще не привести к сколько-нибудь заметному снижению интеллектуальных функ­ций».

К отрицанию специальных высших психических функций лоб­ных долей мозга склонялись Мунк (1881 г.), Гольц (1876-1884 гг.), Лючиани (1913 г.), а J. Hrbek (иссл. 1977 г.) резко обобщил пробле­му: «Приписывание лобной коре самых высших психических функ­ций — традиционная догма, которая уже 150 лет задерживает про­гресс научного познания».

Абсолютно весомым доводом против «лобной теории» стала се­рия экспериментов (электрораздражением) на живом человеческом мозге, проведенная У. Г. Пенфилдом, также признавшим, что значе­ние лобных долей малосущественно. Пенфилд прямо пишет: «Мы не

будем уделять особое внимание передней лобной области. Электриче­ское раздражение ее не вызывает никаких видимых эффектов, если не возникает припадок (эпилепсии)» ( Пенфилд У, Джаспер Г. Эпилепсия и функциональная анатомия головного мозга человека, 1958).

И. П. Павлов, много занимавшийся этим вопросом и пережив­ший в свое время очень серьезные крены в сторону «лобной тео­рии», в результате демонстративно не включил в «сложную систему связей для осуществления сенсорных и моторных функций, наряду с такой же системой для “приобретенных навыков” те участки лоб­ных долей, что находятся кпереди от центральной извилины».

Сторонники очень красивой и эффектной «лобной теории» представлены преимущественно психологами или философами, да­лекими от практической нейрофизиологии и очень влюбленными в свою гипотезу, под которую они, порой, «подгоняли» нейроанато­мию или вообще выдумывали несуществующие морфологические особенности мозга. Среди них есть крайне авторитетные ученые, но следует обратить внимание, что в большинстве предлагаемых ими обоснований доказательная часть ловко переносится из области научной — в область метафизики, мистики или беллетристики: