Выбрать главу

Ad verbum, этот вопрос еще ждет своего исследователя. На дан­ный момент в классической нейроанатомии на этом месте — откро­венная lacuna.

(Necessario notare, что существует версия нейроморфолога проф. С М. Блинкова о наличии ассоциативных связей меж нижней лобной и средней височной извилинами. Это, скорее, талантливая догадка, нежели факт, которым можно всерьез оперировать. Нейронографи­ческие исследования косвенно и неуверенно, вроде бы, подтвердили догадку С. М. Блинкова, но фактом ее не сделали.)

Ceterum, вернемся к состоянию сегодняшних познаний о Broca's area.

По всем своим признакам она великолепно подходит под опре­деления «эволюционное образование» и уникальная «особенность человека».

Этой маленькой завитушке коры головного мозга, общей дли­ной примерно 5,5-6 см, шириной около 1 см и толщиной пример­но 4 мм, иногда похожей на замершую в подъеме усталую гусеницу, чертовски многим обязано человечество.

Это она разверзала уста для проклятий, молитв и боевых кличей, это она плела цицероновские речи, творила влюбленный шепот и чеканила анатомическую латынь.

Более того, именно благодаря ей возникла такая способность, как мышление, являющееся, по сути, сверхускоренной, предикатив­ной «внутренней речью». Впрочем, о мышлении и его происхожде­нии от речи — чуть позже.

Но все эти особые возможности Broca's area демонстрирует толь­ко в течение последних пяти-шести тысяч лет, т.е. очень недолго, если опираться строго на факты. Вероятно, мы имеем полное пра­во накинуть еще пару десятков тысяч лет до начала фиксированной истории, но не более того.

Что представляла она собой до этого времени и почему молча­ла — вот вопрос из вопросов.

Repeto, эволюционная логика вынуждает нас полагать, что Broca's area либо не существовала в своем «речедвигательном» качестве, либо была крайне неразвита.

Но известные науке эндокраны, впрочем, опровергают версию анатомической неразвитости, свидетельствуя о плотном и хорошо развитом образовании в интересующем нас месте.

Тогда та же самая логика вынуждает нас признать, что коль ско­ро у животного homo не было потребности в «речедвигательном центре» ввиду несуществования на тот момент речи, но анатомиче­ски данная область была явно развита, возможно, у нашей «усталой гусеницы» просто была другая функция?

Чтобы решить этот новый и достаточно неожиданный вопрос, давайте посмотрим эндокраниумы homo erectus на предмет состо­яния антипода Broca's area, i. е. того отдела мозга, который сегодня осуществляет «ответную» функцию, логически парную для функции генерации речи.

Secundum naturam, «ответной» функцией генерации речи будет понимание речи. А это — задняя треть верхней височной извилины.

Так-с. И вновь смотрим эндокран. Та же самая «невнятица». Эн­докран раннего homo erectus показывает в этом месте бесфор­менную плотность, причем плотность развитую и, что называется, «сочную».

Никаких морфологических нюансов, разумеется, не видно.

Возраст этой сочной невнятицы — не менее полутора миллио­нов лет.

(Морфологически она гарантированно старше на несколько миллио­нов, судя по «окончательности» и прекрасной прочной «вписанности» в общую геометрию мозга, но имея относительно целые эндокраны лишь полуторамиллионолетней давности, останавливаемся на этой, фактически подкрепленной цифре.)

Нас эта цифра вполне устраивает, как и вообще устраивает эта ситуация. В данном случае для точного вычисления функции нам вполне достаточно простого факта анатомического наличия некой структуры на данном месте.

Это парадоксально звучит после фиаско с попыткой разгадать функцию нижней лобной, имея такую же точно «невнятицу» на эн- докраниуме, но сейчас я все объясню.

Что такое задняя треть верхней височной извилины в современ­ном понимании?

Это так называемый Wernicke's area (центр Вернике).

Центр понимания речи.

Классическая нейроанатомия акцентирует на том, что задняя треть верхней височной извилины ( Wernicke's area) считается имен­но центром анализации продолжительных, последовательных, сложноинтонированных звуков. В природе такими звуками являет­ся только человеческая речь.

При ее поражении возникает сенсорная афазия: «Это прояв­ляется в виде утраты способности понимать свою и чужую речь, хотя больной хорошо слышит, реагирует на звуки, но ему кажется, что окружающие разговаривают на незнакомом ему языке» ( Гайво- ронский И. В., проф. Функциональная анатомия нервной системы, 2007).

К чему приведена эта цитата из источника, который является эта­лоном концентрированного, радикального академизма?

Лишь к тому, чтобы еще раз напомнить, что Wernicke's area — это некая область головного мозга, которая не является просто «слухо­вой зоной». Ее функции крайне узкоспециализированны.

Проекционный центр «простого» слуха, или «ядро слухового анализатора», — это другая область мозга, это средняя треть верх­ней височной, и ущемление ее или повреждение приводит к утра­те способности воспринимать звуки. (Частичной или полной глу­хоте.)

Сенсорная же афазия во всех ее ипостасях оставляет за больным способность полноценно и точно различать любые неречевые зву­ки и реагировать на них.

Но это, repeto, сегодняшняя ипостась задней височной извили­ны. Возможно, полтора миллиона лет, когда мозг животного homo оставил ее смутный отпечаток на височной кости, чуть кзади от sutura squamosa, функция этой части мозга была иной?

Вопрос только кажется сложным и коварным.

Ответ на него достаточно прост, ибо мы можем расставить точ­ки над і, вычислив специализацию «тогдашней» Wernicke's area с пре­дельной однозначностью.

Следует лишь отследить пути нервных волокон от интересую­щей нас зоны к первоначальным глубинам мозга.

«Перевернув» результат, мы получим понимание, какие именно древние структуры имеют своим эволюционным завершением за­днюю треть верхней височной извилины.