Причем, в случае с микробами задача не проще, чем с клетками, а сложнее, ибо слишком зыбко равновесие меж их необходимым позитивным и неизбежным враждебным влиянием. Особенно с учетом их численности и суммарной массы в организме. (По данным К. Хамфриса, общий вес живущих в и на человеке микроорганизмов (микробов) — около 3 килограммов.)
Puto, что действо многомерного построения живой ткани из триллиона живых организмов, кардинально меняющих свою форму и степень своей сложности в процессе создания из них нового организма, нестерпимо тяжело для представления.
Необходимость «попутного» осознания того, что этот процесс должен происходить параллельно с творением новых миллиардов живых, капризных и сложных микросуществ, требующих безошибочного управления с момента своего возникновения, делает картину еще более невнятной и непредставимой, особенно для homo, уверенного, что все происходит «само по себе».
Необходимость понимания того, что строительство, параллельные ему создание и управление, должны быть сверхточно координируемы и геометрируемы не только в пространстве, но и во времени, может только добавить непредставляемости, сделав ее абсолютной.
Предложенный когда-то С. Р. Кахалем способ умозрительного увеличения всех сегментов «цитологического театра» организма homo в три тысячи раз примерно до соответствия размеров одной клетки простому яблоку, годится, puto, только для самого С. Р. Кахаля.
(Любого другого человека это «умозрение» своей сверхмасштабностью перерождающихся живых электризованных конструкций, равных по величине Мадриду или Санкт-Петербургу, может только «свести с ума».)
Посему я могу предложить гораздо более простой пример работы мозга.
Возьмем самое рутинное и банальное действие, в самом простом из всех органов — в кишке. (Пусть это будет незатейливая подвздошная кишка ileum.)
Трихинелла ( Trichinella ), паразитический червь, свирепый и ловкий, пробираясь по подвздошной кишке homo, вынужден лавировать меж микровыростами, выстилающими ileum изнутри.
Червь силен, голоден и, в силу своей принадлежности к касте опытных паразитов, достаточно опасен.
Иммунные клетки немедленно концентрируются по пути его проползания, повторяя и предвосхищая зигзаги его движения. (Это предвосхищение не содержит никакой мистической компоненты, движение Trichinella однотипно и «известно» клеткам.)
Но!
Змейкообразная концентрация клеток служит лишь одной цели: иммунные клетки просто «сдергивают» протеиновые микрочастицы с червякового брюха. И только для того, чтобы переместить их в ближайший лимфатический узел, для «ознакомления» с ними Ф з В-клеток лимфоузла.
Это «ознакомление» необходимо, так как попавший в кишечник червь может иметь в высшей степени индивидуальные черты, обусловленные мутациями, средой зарождения, возрастом et cetera.
Лимфоузел, ознакомившись с характеристиками паразита, быстро порождает несколько миллионов новых клеток, ориентированных на его индивидуальные особенности.
Ничего не подозревающая трихинелла комфортно ундулирует по кишке, когда ей под брюхо вбрасываются эти клетки.
Клетки подготовлены так, чтобы трихинеллино брюхо неминуемо начало бы проскальзывать, теряя «зацепление» со стенкой ileum. «Зацепление», которое дает червю необходимый ритм и обеспечивает максимальные латеральные сгибания (ундуляцию), становится невозможным.
Червь на мгновение теряет точки опоры и (соответственно) часть вилятельной энергетики.
Именно в этот момент стенки кишечника активируют жировые клетки, до этой секунды безмолвствовавшие.
Происходит легкий спазм, вероятно, дезориентирующий червя и вызывающий прилив жидкостей.
Лишенная всяких точек опоры, возможностей энергичного движения и зацепления за стенки, трихинелла вымывается.
Это только одно (причем самое примитивное) действие из примерно двух-трех миллионов различных процессов и действий, ежеминутно совершаемых в организме. Естественно, все эти действия, прямо или опосредованно, контролирует и направляет мозг, так как кишечник своего «мозга» или иного координирующего центра не имеет.
Несмотря на всю простоту действия, стоит, вероятно, обратить внимание на его ювелирность, многоходовость и гениальность.
Номинировать даже данную задачу с кишкой и червем как, условно говоря, «примитивную», absolute, невозможно.
Понятие «интеллектуальная» к ней тоже не подходит, рядом с ней оно микроскопично. Это понятие не соответствует масштабам, точности и гениальности работы мозга, более того, оно нелепо применительно к этой ситуации.
Но это нелепое сопоставление, opportune, превосходно указывает нашему «интеллекту» его истинное, строго декоративное место.
Подобная задача в миллионы раз превышает по сложности любую самую сложную научную или техническую задачу «интеллектуальной эпохи», и для общечеловеческого коллективного интеллекта, которое мы считаем выдающимся явлением в мироздании, является полностью неразрешимой.
В начале XXI века, ценой большого труда, затрат и усилий, и то очень условно, удалось сделать одну рукотворную одноклеточную бактерию. ( Micoplasma micoides JCVI-syn 7, или Micoplasma labo- ratorium .)
Говорю «условно», так как Micoplasma laboratorium — это самая обычная бактерия, в которую инсталлирован искусственно набранный геном. Дерзость и блеск этого открытия Дж. Крейга Вентера только подчеркнули реальную дистанцию, которая существует от сегодняшнего дня до возможности создания с «нуля» хотя бы одной живой клетки.
Дистанция огромна и не имеет даже приблизительного числового обозначения.
Комичность ситуации заключается еще и в том, что эта лабораторная псевдоклетка создана благодаря усилиям того самого головного мозга человека, который без участия интеллекта человека легко и без запинки руководит успешным творением сотен триллионов клеток.