В этом есть фантастический парадокс, прекрасно иллюстрирующий как разницу потенциалов, так и то, насколько выделенные человеческому мышлению в «интеллектуальное пользование» ресурсы мозга несоизмеримы с его реальными мощностями.
Конечно, крайне любопытен механизм, ограничивающий доступ разума и мышления homo к подлинным потенциалам мозга, но эту тему мы рассмотрим чуть позже.
(Впрочем, тому, кто хоть немного знаком с конфликтностью и злобой человека как основной внешней чертой вида — это ограничение покажется крайне разумным.)
Но вернемся к вопросу «сознания».
Здесь, под занавес темы о sensus и его «измененном состоянии» возникает один любопытный вопрос: а кто, собственно, выступает «заказчиком ИСС», инициатором этих диких метаморфоз сознания, этих издевательств над физиологией и, соответственно, над мозгом?
Ведь искажения сознания могут быть просто болезненными, но могут быть и фатальны.
Callide, мой пример с «Дарвином» попахивает литературщиной и шутовством, но существует множество прецедентов (даже не нуждающихся в конкретизации), когда существо с измененным сознанием теряет способность эффективно защищаться, убивать, прятаться, совокупляться, ориентироваться et cetera, чем существенно уменьшает свои возможности как жить, так и размножаться.
Я прекрасно понимаю, сколь нелеп на первый взгляд вопрос — «а кто, собственно, выступает"заказчиком"?»
Но и ответ — «человек» — не может быть расценен как серьезный.
Понятие «человек» является чисто литературным обозначением, полностью лишенным всякого научного смысла, т.е. в контексте данного исследования — просто пустым звуком.
Более того, данное понятие обобщает множество свойств, но при внимательном рассмотрении все эти свойства оказываются лишь деталями того мифа, который homo сам же о себе и придумал, т.е. материалом искусственным и фантазийным, igitur, в данном вопросе — бесполезным.
Наиболее точная из наук о «человеке» — анатомия, редко и нехотя употребляет этот расплывчатый термин, предпочитая ему точное обозначение материала, с которым работает, а именно cadaver. Но, тем не менее, именно к анатомии придется адресоваться, чтобы попытаться решить вопрос о «заказчике».
Secundum naturam, первым претендентом на эту роль является то качество homo, которое обычно номинируется как «persona» по- латыни или «личность» — по-русски.
CAPUT IX
Persona. Мундиры и шкуры. Самоидентификация.
Социальные отростки биологической личности.
Шизофрения. Дофаминовая гипотеза. Лечение эпилепсии.
Изыскания Клейста. Теория ретикулярной формации
как основа понимания принципа «личности»
Строго говоря, «личность» — это такой же пустой звук, как и понятие «человек».
Но, увы, адресуясь к понятной терминологии, постоянно приходится иметь дело с литературщиной, которая пропитала все темы, затрагивающие сущностные особенности homo.
Atque ровно в той же степени, как и «человек», понятие «личность» сформировано из искусственных декоративных признаков, в числе которых даже костюм, прическа, привычки, осанка, биография, «свойства характера», речь, религия, «национальность» и прочие вторичные, по сути, малосущественные особенности, навязанные местом и временем рождения, традициями и нюансами социума.
Все эти качества, приметы и особенности существенны лишь для внутривидовых игр.
Это просто аксессуары, которыми эпоха и различные обстоятельства декорируют как самого homo, так и интересующее нас свойство, именуемое «личность».
Secundum naturam, в поисках подлинной, биологической «личности» всю эту шелуху придется удалять.
Придется содрать шкуры, мундиры, латы, кринолины, ордена, кожу, волосы, мышцы, открыть мозговой череп — и взойти опять- таки к герифицированной, скользкой субстанции головного мозга. Искать нечто, что генерирует (очень условную) уникальность и самоосознание homo, можно только здесь. (Это, впрочем, касается и любого другого животного.)
Итак, давайте посмотрим, что же такое «личность», и поищем в этом туманном термине хотя бы какой-то нейрофизиологический смысл.
Он, absolute, есть.
Естественно предположить, что наряду с прочими свойствами мозг любого существа должен непрерывно генерировать отчетливую самоидентификацию, т.е. обеспечивать существо постоянным пониманием всех особенностей и возможностей, присущих именно этому конкретному существу.
Это, прежде всего, перманентное «осознание» собственного возраста, вида, пола, привычек, отряда, рациона, размеров, класса, физической формы, набора рефлексов и инстинктов, врожденного поведения et cetera.
Все эти «осознания», secundum naturam, не конкретизируясь и не номинируясь (в этом нет ни малейшей необходимости), автоматически упаковываются в постоянно действующую модель поведения, которая единственная и годится для выживания и размножения данного существа. Примерно это и называется у романтиков «личностью».
Это сверхважное и, без сомнения, строго индивидуальное качество явно не нуждается в помощи интеллекта и мышления.
Оно полностью, как и сознание, независимо от них, так как присуще всем без исключения живым существам, вне зависимости от их принадлежности к «мыслящим» или «немыслящим». Его первое, главное и самое заметное в каждом живом существе проявление — justa agressio (правовая, или же агрессия самозаявления, которая, по сути, есть выражаемая самыми разными способами декларация «намерения жить»).
Еще в 1904 году Чарльз Скотт Шеррингтон формулировал свое понимание «личности» следующим образом: «Это “я” является единством... несмотря на множество возможных характеристик, эта сущность воспринимает себя как самостоятельное единство. Так рассматривает себя она сама, так же рассматривают ее и окружающие» ( Sherrington С. S. The Integrative Action of the Nervous System, 1904).
Одним из величайших и как-то не очень оцененных и исследованных пока чудес природы является то, что каждое живое существо в мире, от слонов до бактерий, наделено точным биологическим знанием — кто оно, т.е. некой «личностью».