Понятно, что магистральные черты «личности» неизменны и обусловлены (в первую очередь) «конфликтными» свойствами нейрона, что первый anfractus в ее истории — это появление прото- конодонтов и, соответственно, «первая кровь», но я бы предпочел руководствоваться более полной, однозначной, а главное — проверяемой сегодня фактурой, пусть даже и отнесенной от вендской эпохи на несколько сотен миллионов лет.
Такая существует.
Мы можем взять за очень (очень!) условный второй anfractus истории «личности» появление терапсид ( Therapsida ) или пеликозавров ( Pelycosauria ); рептилий, не только обреченных на достаточно сложное поведение, но и уже способных на него 53 (илл. 55).
И пеликозавры (букв, парусные ящеры), и терапсиды относятся к подклассу Synapsida класса Reptilia, их явление свершилось спустя почти 300 миллионов лет после эдиакарской эпохи, в т.н. пермский период (298-251 млн лет назад). Палеозоологи до сих пор дискутируют о границе меж этими двумя разновидностями отряда синапсид ( Synapsida ), но предлагаю им и оставить эти диспуты.
Нам вполне достаточно того, что это были зверозубые пресмыкающиеся, уже имевшие зрение, обоняние и чудесный череп, прямо свидетельствующий о наличии у них полностью оформленного ствола головного мозга и еще нескольких важнейших структур, включая, secundum naturam, лимбическую систему, і.е. амигдалу, гиппокамп, сосцевидное тело, гипоталамус et cetera.
Илл. 55. Пеликозавр
По черепу лемурозавра, известному как NMQR-1702 и очень характерному для терапсид (на илл. 56), легко «прочитывается», что из оральной части спинного мозга (вполне штатным образом, т.е. под влиянием VIII и X нервов) уже окончательно сложился задний мозг {metencephalon).
Очевидная зрячесть звероящера — гарантирует наличие среднего мозга, а развитая (до полной анатомической оформленности ноздрей) обонятельная рецепторика — предполагает неизбежность наличия развитого переднего мозга.
Понятно, что меж всеми этими отделами мозга установлена функциональная и структурная связь, так как цефализация всегда идет по одной и той же схеме: «При формировании новой части
мозга к ней протягиваются рецепторные пути от всех низлежащих формаций, а возникающие в ней эффекторные пути тянутся к эф- фекторным путям низлежащих формаций» ( Сепп Е. История развития нервной системы позвоночных, 1959).
Явное фактическое наличие этих трех структур, их несомненная развитость и связанность меж собой позволяют сделать вывод о том, что головной мозг Therapsida располагал как сложившейся ретикулярной формацией, выполняющей интегративную роль, так и лимбической системой (или ее крайне существенным зачатком), генерирующей (в том числе) весь необходимый набор агрессий.
Данную точку зрения можно с определенной уверенностью опереть как на параметры черепа терапсиды, так и на ту полноту знаний о строении и специфике мозга современных рептилий, которой мы располагаем ad interim:
«Передний мозг рептилий — это конечное звено многих анализаторных систем» ( Сергеев Б. Эволюция ассоциативных временных связей, 1967).
(Раскрыть эту цитату можно следующим образом: у рептилий, сравнительно с амфибиями, усложнилось строение как паллиума, так и нео- паллиума и стратиума. Обогатились и существенно «разнеслись» все афферентные связи.)
«Изучение мозга рептилий показывает, что основные зоны коры выражены у них столь же четко, а частью (переходные зоны) и более четко, чем у млекопитающих, что кора больших полушарий при всей огромной дислокации этих зон в процессе филогенеза, обусловленной ростом новой коры, построена в обоих классах по единому плану» ( Филимонов И. Сравнительная анатомия большого мозга рептилий, 1963).
Более того, «у рептилий впервые в ряду позвоночных оказывается возможным образование временных связей типа ассоциации» ( Карамян А. Функциональная эволюция мозга позвоночных, 1970).
Полагаю, что данные постулаты А. Карамяна, И. Филимонова, Б. Сергеева безупречны, но нуждаются в небольшой нейроанатомической расшифровке.
Ergo.
Breviter рассмотрим мозг ящерицы Lacerta agilis, варана Varanus griseus и аллигатора Alligator mississippiensis.
Что мы видим?
Во всех трех случаях наличествуют приметы очевидного «конструкционного» сходства: четко выделен септальный бугор ( colliculus septalis); полушария расширены в заднем отделе, а кпереди суживаются и переходят в обонятельный тракт; присутствуют (в разной степени отчетливости) циркулярные, септостриатные, ринальные, эндоринальные и латеральные борозды, желудочки, обонятельные луковицы и тракты, боковые ямки ( fovea lateralis), ядра дорсального стриатума, амигдалярные комплексы, палеокортекс, археокортекс, л имбика et cetera. (Наблюдения проведены мною по методу И. Филимонова (1963) и сверены с Капперсом (1921), Герриком (1956), Адис- соном (1915), Ризе (1928), Лангуорти (1937), Ретциусом (1898).)
E supra dicto ordiri мозг рептилий многофункционален, сложен и содержит в себе все структурные компоненты, которые обеспечивают сознание, ассоциации и адресации.
Это мозг полноценного и крайне эмоционального существа, имеющего весь набор зрелых агрессий и готовность их реализовывать. То, что мы называем «крайней жестокостью», всего лишь свидетельство адаптативности, способности к адекватной оценке среды и, в известной степени, — недостатков памяти и сознания, обусловленных некоторым несовершенством гиппокампальных структур и рецепторов.
Есть все основания предполагать, что очерченная выше схема полностью применима и ктерапсидам пермского периода.
Scilicet, возможны сомнения в том, что за 250 миллионов лет церебральные структуры рептилий остались неизменными, а результаты исследований XIX и XX веков применимы к первым звероящерам. Эти сомнения, sane, оправданы, но вероятность того, что