Если обратиться к первым векам христианства, то в то время еще можно было встретиться с различными мнениями о сотворении мира. По Тертуллию и Оригену, находившимся под влиянием идей Платона, бог лишь привел в порядок существовавший ранее хаос. Святой Базилий идет даже далее, прибавляя к этому хаосу некую духовную материю, которая послужила материалом при создании ангелов. Но эта интерпретация книги Бытия (впрочем, лучше согласующаяся с ее самыми первыми редакциями) ни в какой мере не ставила под сомнение ясные утверждения, имеющиеся в священных текстах относительно того, в каком порядке проходило сотворение мира и как оно протекало во времени.[148]
Основы, на которых покоилась столь долгое время позиция католической церкви в этих вопросах, были выработаны в средние века — в тот период, когда феодальный мир создавал свою идеологию, которую он хотел считать окончательной. Ученые мужи той эпохи снова и снова твердили о правильности священного писания, всячески поддерживая тезисы о сотворении мира из ничего, о буквальной точности исторического рассказа в книге Бытия, но в то же время целиком отбрасывая учения Тертуллия и Оригена.
Однако, поскольку Аристотель, их великий авторитет, верил как в вечность материи, так и в вечность того, кто привел ее в движение — бога, то и эти ученые мужи считали, что вселенная могла быть вечной. Существование начала нельзя было доказать с помощью разума. Утверждать об этом начале позволяла только библия. Одним из тех, кто высказывался на этот счет наиболее определенно, был Фома Аквинский, на которого постоянно ссылается в своей речи 22 ноября Пий XII.
«В начало мира, — говорил Фома Аквинский, — можно верить, но его нельзя ни доказать, ни постичь разумом».
Противоречия, существующие между книгой Бытия, с одной стороны, и научными и философскими взглядами Аристотеля, с другой, еще позволяли теологам того времени вести дискуссии, которые вследствие почти полного отсутствия естественных наук не представляли опасности для религии. Но когда борьба между средневековым феодализмом и рождающейся буржуазией, между традиционной верой и критическим разумом стала более острой, эти дискуссии должны были прекратиться. Тридентский вселенский собор,[149] явивший собой кульминационную точку движения противников религиозной реформы, снова возвратился во всех вопросах к букве священного писания, прокомментированного в 1622 г. иезуитом Суарецом в его «Tractatus de opere sex dierum».
Догматическая непримиримость церкви стала тогда настоящим препятствием для развития возрождающейся науки, в частности, астрономии и биологии. Коперник открыл истинное строение солнечной системы уже в 1543 г. Но в то время, как Галилей стремился ее распространить среди широких масс, инквизиция предала ее в 1616 г. проклятию. И понадобились долгие годы борьбы, чтобы теория Коперника могла свободно излагаться всеми учеными. Еще долгое время должны были звучать в ушах астрономов категорические слова приговора, вынесенного знаменитейшему итальянскому физику 22 июня 1633 г. трибуналом Святой Инквизиции:
«Мы присуждаем и объявляем тебя, Галилея…, сильно подозреваемым Святой Инквизицией в ереси, а именно в том, что ты разделял и поддерживал ложное, противоречащее священному божественному писанию учение, будто Солнце есть центр земной орбиты и не движется с востока на запад, а движется Земля, которая не есть центр мира; и что это мнение ты разделял и защищал как вероятное после того, как оно было объявлено и определено как противное священному писанию».
Известно, что этот приговор помешал Декарту опубликовать свой «Трактат о мире», над которым он как раз в то время работал, и заставил его выдать свою знаменитую космогоническую гипотезу вихрей за простой «роман». В новые века эта гипотеза была первой, в которой полностью пренебрегалось текстом книги Бытия и где бог играл лишь весьма скромную роль: по этой гипотезе бог лишь сообщил материи начальное движение, после чего материя уже должна была развиваться в соответствии со своими собственными законами.
И в то время, как ученые старались, несмотря на запрещение, распространить и углубить идеи Коперника, Галилея и Декарта, теологи долго еще продолжали официально придерживаться в своих статьях или в университетских курсах положений библии. Уже в конце XVII в. Боссюэ, хотя он и находился под влиянием идей Декарта, учил все же наследника французского престола, что Солнце вращается вокруг Земли. «Подумайте, — говорил он, — с какой стремительностью пробегает Солнце тот огромный путь, который был указан ему Провидением».
148
Рассказ о сотворении мира, имеющийся в книге Бытия, делится на две главы, часто противоречащие одна другой и явно составленные в весьма различные эпохи. В гл. I, более древней, в параграфе 2 написано: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма лежала над бездной, и дух божий носился над водами», что, очевидно, согласуется с древними восточными и египетскими легендами относительно существования первичного хаоса.
149
На Тридентском соборе, происходившем с 1545 по 1563 г., был впервые сформулирован принцип непогрешимости папы. (Прим. ред.)