И вот он вторгается в вотчину Александры Ишимовой – начинает пересказ исторических событий для маленьких читателей. Ишимовская «История России» несколько сентиментальна, но уж точно не скучна. Правда, по оставшимся записям для булгаковского учебника мы видим, что чёткость изложения для него была важнее занимательности. Возможно, при доработке он привнёс бы в учебник «сказочное» начало, без которого непросто овладеть детским вниманием.
Сочиняя учебник для отроков, Булгаков всё же оставался сатириком. Это не только жанровая принадлежность, но и свойство натуры, которое сказалось при работе над «Историей». Своё кредо Булгаков подробно (хотя и несколько сбивчиво) определил в «Письме правительству СССР» – и к Истории это имеет прямое отношение: «Черные и мистические краски (я – мистический писатель), в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопоставление ему излюбленной и Великой Эволюции, а самое главное – изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М.Е. Салтыкова-Щедрина» (март 1930)…
Михаил Булгаков
В учебнике он подчас пишет о прошлом России щедринским пером. Возможно, по меркам предвоенного времени в его Истории оказалось бы маловато героики… Но реакцию властей на булгаковскую «Историю СССР» мы никогда не узнаем: незаконченную работу Михаил Афанасьевич никому не показывал – разве что бегло обсуждал с женой и немногими коллегами. Разрозненные конспекты и черновики ждали своего часа в архиве Пушкинского дома и впервые были опубликованы только в 1991 году, скромным по тем временам тиражом, в научном сборнике.
Отметим, что Булгаков повествует об истории России, конечно, без усложнённых рассуждений. Он понимал, что пишет для третьеклассников и четвероклассников. В наше время, увы, школьники несколько позже начинают знакомство с историей Отечества, а в 1934 году требовалась основательная учебная книга. И Булгаков достаточно подробно пишет даже о второстепенных материях.
В своих исторических построениях Булгаков блистательно логичен. Он выстраивает фразу и аранжирует мысль так, чтобы школьник мог легко осознать, запомнить, а при случае и пересказать этот насыщенный фактами и мыслями текст.
Вот, например, далеко не ключевой эпизод истории Российской империи: «Правительницей стала при малолетнем Иоанне Анна Леопольдовна. Она обнаружила не только полную неспособность к управлению, но и нежелание заниматься государственными делами. Она предпочитала проводить все время за карточной игрой. Короткое время правления Анны Леопольдовны стало временем интриг, борьбы за власть у трона, попытками вельмож свалить ставшего первым в империи Миниха». Никакой особенной премудрости здесь нет, но читатель такого учебника к одиннадцати годам становился эрудированным человеком. Задача Булгакова – пересказать как можно больше фактов в непринуждённой, хотя и немного назидательной манере. Булгаков уделяет немало внимания просветительской деятельности Николая Новикова и Александра Радищева – первых борцов с крепостной системой. Он вообще намеревался насытить свой учебник биографическими очерками, посвященными ярким историческим деятелям разных эпох. Ведь история – это, прежде всего, люди, их судьбы. К тому же, переплетения биографий – это всегда занимательно. Даже, если ограничиться развёрнутыми статьями в энциклопедическом духе. А Булгаков в любом жанре стремился удержать внимание читателя. Будь то газетная аудитория или школьный класс.
Булгаковская «История СССР» в основном посвящена истории русского народа. При этом заметен особый интерес Булгакова и к истории Грузии, к общей судьбе двух православных народов – русского и грузинского. Этот интерес связан не только с работой над учебником. К тому времени он уже задумал пьесу о Сталине – и собирал материалы, связанные с грузинской культурой, с прошлым грузинского народа. Материалам к биографии Сталина Булгаков посвящает отдельную папку. Каких-либо аналитических оценок личности Сталина там нет, но ясно, что феномен вождя, укротившего анархический дух революции, занимал Булгакова. И неспроста Сталина упоминают в числе прототипов Воланда.