В этих условиях происходит сближение двух основных компонентов татарского народа — казанцев и мишарей. В результате не позднее рубежа XVII–XVIII вв. завершается формирование общетатарской народности. Этому процессу, кроме территориальной смежности, способствовали и другие факты. Так, во второй половине XVII столетия практически ликвидируется институт служилых людей и служилые из татар, в особенности татар-мишарей, уравниваются с остальными группами татарского населения. Все они вместе начинают испытывать увеличивающийся гнет русского самодержавия и его колониальной системы. Во второй половине XVII века вновь начинается волна крещения поволжских инородцев, в том числе и мусульман. Русские служилые и помещики насильственно захватывают земли некрещеных, что было официально разрешено правительством. Всем местным нерусским народам Поволжья и Приуралья в это время запрещают заниматься кузнечным делом и другими ремеслами, связанными с обработкой металлов. Усиление помещичье-колониального гнета, а также моровая язва, свирепствовавшая в Поволжье в 1654–1657 гг. и унесшая только в 1654 г. около 50 тысяч человек, вызвали новое бегство населения, в частности, в Приуралье и Сибирь. Так, в тобольских разрядных книгах второй половины XVII столетия отмечается наличие в Тобольске значительного числа казанских выходцев, живших в работниках у сибирских татар.
Но большая часть татарского населения остается на месте и принимает самое активное участие в Крестьянской войне 1670–1671 гг. под руководством Степана Разина. В этом движении активное участие приняли как казанские, так и мишарские группы татарского населения, выступавшие в тесном союзе с представителями других народов Поволжья — русскими, чувашами, мари, мордвой. Многие татарские феодалы переметнулись в лагерь самодержавия. После подавления восстания мурзы Тевкеловы, Утяшевы и др., активно помогавшие в усмирении народного движения, щедро были награждены. Совместные выступления народных масс способствовали их сплочению, что ускоряло развитие этнических процессов.
Царское правительство и русские феодалы, с одной стороны, и татарские феодалы, с другой, крайне боявшиеся дружбы народов, постоянно разжигали шовинистические и националистические страсти. В VII — начале XVIII веков среди русского населения широкое распространение получают официозные легенды и песни о взятии Казани, где в самых черных красках обрисовываются «зла татары, воры, басурмани». В ответ на это среди татарского населения широко начинают распространяться легенды, байты и песни о Золотой Орде, Казанском ханстве, о Чингис-хане, Тимуре и др., где прославляется былое величие татар Золотой Орды, татаро-монгольские завоевания. Большинство из этих легенд и песен было объединено в конце XVII столетия в анонимный сборник повестей «Дафтар-и Чингиз-Наме», куда включаются повесть о роде Чингис-хана, повесть об Аксак-Тимуре, повести об Амате, Идигэ-беке, о местопребывании разных ханов и так называемая «татарская летопись». Во всех этих повестях прославляются татары, и поэтому это имя начинает, очевидно, пользоваться популярностью среди местного населения Поволжья и Приуралья, и оно постепенно становится этнонимом татарского народа.
Этому способствует и то, что значительная часть казанцев и мишарей, в XVI–XVII веках сдвинутая с первоначальных мест обитания, потеряла прежние земляческие названия и в условиях достаточно активного смешения между собой должна была воспринять общий этноним — татары, который уже давно, начиная еще с эпохи Золотой Орды, прививался народу со стороны золотоордынских и местных феодалов. После присоединения этим именем казанцев и мишарей упорно называли русские феодалы и царское правительство. Так, в результате взаимных усилий постепенно имя «татары» внедряется и в среду народа. Справедливости ради следует заметить, что большинство татарского населения предпочитало называть себя мусульманами или даже булгарами. Попытками сохранения прежних исторических традиций, очевидно, следует считать и бытовавшие еще в XVII–XVIII веках семейные родословные (шаджара), где предки обычно уводились в булгарскую среду и где достаточно точно указывалось первоначальное место их обитания.