— Это сон твой, сын Ноя? — спросил Ламех. Он повернул голову туда, где сидел Хам.
— Это сон мой, — ответил Хам.
— Будет тебе несчастье! — сказали братья Иафет и Сим.
— Это правда, — сказал Ламех, — сон предвещает несчастье, Хам.
Ничего не ответил Хам. Он помог Ламеху выйти и посадил его у шатра. С той стороны, где тень. Стал Хам жарить мясо на костре. Мясо шипело, сало капало в огонь. Ламех смотрел на солнце, глаза его не чувствовали слепящего света, потому что он был слеп. Селла вышла из шатра. Хам дал ей мяса и пошел в поле к братьям своим Иафету и Симу.
Наступил вечер.
Буйволицы кричали у водопоя. Братья возвращались с охоты. Они несли барса. Барс был огромен и тяжел.
— Я убил барса, — сказал Хам, — я сниму с него шкуру. Селла будет лежать на ней, она родит мальчика.
Тогда сказал старший, Сим:
— Ты забываешь закон отцов, Хам. Шкура принадлежит старшему. Тебе достанется то, что дам я.
— Шкуру возьму я, — сказал Хам. — Твой шатер обвешан шкурами. У меня ни одной. Я убил барса. Я возьму шкуру. Селла на ней родит мальчика.
Округлились глаза Сима. Вскричал:
— Я старший.
Хам молчал. Он снимал с барса шкуру.
— Не принесет тебе мальчика Селла, лягушкой разродится она, — сказал Иафет.
Солнце уходило за Огненные горы. Пылало небо от их жара. А на земле становилось темно. Хам снимал шкуру с барса. Селла сидела около Хама. Она поддерживала огонь. Был важный, почтенный, с седоватой бородой огонь. Бронзой, которой богата земля Куш, отсвечивало тело Хама.
Был Хам высок, мускулы перекатывались под кожей, твердые, как камни. Ноги словно врастали в землю, когда он ступал. Был он храбрый и хороший охотник.
Мимо прошел Сим. Он сказал:
— Ты умрешь в родах, Селла.
Хам побежал за братом. Скоро вернулся и сказал:
— Я ударил старшего, Селла.
Десять, раз поднималось солнце, десять раз опускалось оно, а старый Ной не возвращался к шатру своему. Но когда в одиннадцатый раз выкатилось солнце из Огненных гор, Ной вернулся.
Все вышли встречать Ноя. Вышел и Ламех. Его поддерживали Иафет и Сим. Он щурил глаза и говорил:
— Подойди ко мне, Ной, я не вижу тебя.
Ной подошел и поцеловал его бороду.
Глаза Ноя были красны, ноги исцарапаны. На них лежала пыль.
— Я хочу есть, — сказал Ной.
Он сел у костра. Сыновья и их жены стояли вокруг. Ламех сидел рядом.
— Я долго шел. Я искал упавшую звезду. Но ничего не находил, — начал Ной.
Ламех придвинулся к нему ближе, сказал:
— Я не слышу. Говори громче, Ной.
— Я проходил мимо шатров, мимо людей, возделывающих землю, забывающих Творца. Я шел по лесным тропам. Я прошел землю Хавилла, где река Фисон. Там места, подобные Эдему. Шесть дней ходил так и упал, ослабев, и заснул. Явился мне Сотворивший землю, Не Имеющий Имени, который Везде и Нигде. Я не видел его. Я слышал голос его, подобный грому. Он был в гневе. «Я призвал тебя, — это его слова, — я, Справедливый, Творящий Добро. Тебе подобные, что на земле, забыли молитвы, не почитают меня. Я разгневан. Знай, я открою ворота неба. Сорок дней и сорок ночей будет изливаться поток. Исчезнет отродье Каиново. Но ты верен. От тебя и сыновей твоих будет новое племя. Построй ковчег из дерева гофер, подобный плоту Крифа. Собери от живущих на земле по паре. Семь дней тебе срок». Это слова Не Имеющего Имени, который Везде и Нигде. Сегодня первый день.
Заплакала Селла, упав на траву. Она вспомнила сон Хама. Лемех сидел, закрыв слепые глаза. Руки его дрожали. Дрожала его голова. Хам молчал. А Сим сказал:
— Я старший, Ной. От меня пойдет племя старших.
Смеялась Икна, жена Сима…
Все мысли отошли. Осталась одна — к сроку построить ковчег. Сколачивали доски, смолили целые дни, а когда наступала ночь, зажигали костры и строили при их свете.
К утру шестого дня Хам вернулся в шатер. Ламех сидел на земле. Он не слышал шагов Хамя.
— У тебя походка тигра, — сказал он.
Селла лежала на шкуре барса, глаза ее были открыты.
— Что это будет, Хам? — спросила она.
— Не знаю, — сказал Хам.
— Скачи в Енох, привези Аду, мою мать. Спаси ее, Хам.