Питер кивнул.
– Вы подозреваете нас, лейтенант? – Удивилась миссис Хопкинс. – У нас даже детей ещё нет, зачем нам игрушки? Если хотите, то можете досмотреть дом.
– Да, не откажусь, – облегченно выдохнул Питер. – Но только потому что того требует протокол.
Молодая семья послушно покивала, соглашаясь с безвыходностью ситуации.
Лейтенант внимательно осмотрел дом, но не нашёл ни следов, ни мест, где можно было бы спрятать награбленное. Хотя, вообще спрятать деревянного красного коня-качалку было сложно, наверное. Чулана у семьи не было.
Питер вежливо распрощался, но без печенья миссис Хопкинс отказывалась его отпускать. Да и мышь не то чтобы не хотел его…
По пути лейтенант, жуя вкуснейшее печенье, зашёл к Гастингсам. Те подтвердили алиби Хопкинсов. Молодожёны были сняты с подозрения.
Следующей в списке была старенькая бабушка-мышь Хельга, к которой лейтенант и отправился.
Её домик стоял на самой окраине. Он покосился, сильно обветшал, но старушка и её семья старались всячески предотвратить разрушение. Возле дома росла только одна старенькая, начинавшая лысеть ёлочка, которая была украшена старинными игрушками, видимо с незапамятных времён хранившимисяся на чердаке у мышки. Окошки дома еле светились – бабушка не любила попусту тратить электричество и берегла каждую копейку. Снаружи на доме висели старенькие гирлянды, которые то и дело гасли и мигали, а потом выключились совсем. Но всё это вызывало тёплые ассоциации с собственной бабушкой и её заботой, поэтому вызывало лишь легкую ностальгию, а не грусть.
Питер вытер лапки о ковёр с надписью «Дом, милый дом» и постучал. Изнутри раздалось шарканье и скрип, и дверь отворилась. Питера обдало запахом старины, уюта, пыли и варенья.
– Добрый вечер, мэм! – Отсалютовал лейтенант. – Мне нужно задать вам пару вопросов.
Наверное, Хельгу хватил бы удар от такого вопроса, если бы мышка не знала Питера с самого его детства.
– Проходи, милый, – беззубо улыбнулась она. – Я тебе чаю заварю.
Лейтенант не смог отказать.
Внутри дом весь был в равных пропорциях завешан игрушками, гирляндами и вязальными нитками. Но нельзя было назвать это беспорядком – хозяйка прекрасно маневрировала между всей этой паутиной.
– Уж прости меня, дорогой, но всем мои четырём деткам и четырнадцати внукам нужно связать рождественские свитера, – пожала плечами старушка-мышь. На столе возвышалась стопка из свитеров всех возможных размеров и цветов.
Десятью минутами позже они сидели за столом и потягивали чай. Питер решился завести разговор:
– У миссис Харрис были украдены новогодние игрушки. Я хотел спросить, не слышали ли вы чего об этом деле?
– Ах! – старушка схватилась за сердце. – Бедная моя Молли! Как такое могло произойти!
Лейтенант испугался и приготовился звать врачей, если у Хельги случится удар. Но бабушка-мышь сделала большой глоток чая, вздохнула, немного помолчала и вроде пришла в норму.
– Нет, милый, первый раз от тебя об этом слышу.
Питер продолжал внимательно смотреть на мышь, надеясь, что она догадается и ему не придётся говорить этого вслух. Но старушка пустилась в свои рассуждения, поэтому лейтенант вынужден был её прервать.
– А где вы были прошлой ночью?
– Где же, где же, – задумчиво протянула мышь. – Дома, вязала.
– Это может кто-нибудь подтвердить?
– Наверное, нет, милок.
– Я хотел бы осмотреть ваш дом, – ему всегда было так неудобно обыскивать мышей, которых он знал с самого детства!
– Да, конечно, – удивленно сказала Хельга.
Лейтенант внимательно обсмотрел все комнаты, просветил фонариком антресоли и залез в подвал, где хранились бабушкины закрутки, но всё было чисто – игрушек ни следа.
Питер вздохнул. Снять со старушки подозрения он не мог – нужно было алиби. Хельга поняла его мысли по выражению мордочки, но стоически выдержала такое испытание. Она даже дала лейтенанту вкусных пряников в дорогу, от которых тот, конечно, отказаться не мог.
Следующим в списке значился мышь с пятью лапочками-дочками.
Дом мистера Крейга не был так богато украшен, но объяснялось это очень легко – у отца-одиночки совсем не было на это времени. Пятеро его дочерей были просто неистощимыми источниками энергии, и с ними он мало что успевал. Но зато домик очаровывал другим – изнутри доносился радостный мышиный визг и смех и так тепло светились окошки, что ноги сами поворачивались к этому дому и требовали войти внутрь. Ели вокруг дома были украшены самодельными игрушками – они были немного кривыми, неровно покрашенными, но так густо обмазанные блёстками и обмотанные лентами, что сразу было видно – сделано с любовью. На дверь висел рождественский венок – конечно, тоже самодельный – который был сделан из носков и перчаток, вместо свечей торчали шпильки, а вместо пряников – игрушечные динозавры. Питер не сдержал улыбки.