Сделав ещё один глубокий вдох и изобразив улыбку, я медленно выбираюсь из машины.
— Что, одолевают сомнения? — шутит он надо мной.
— Не буду врать, я немного нервничаю. — Я закрываю дверь машины и поворачиваюсь к нему лицом. — Послушай, я никогда не жила с парнем. И вообще, ни с кем не жила, если не считать того, что делила комнату в общежитии колледжа с Мишей. Вполне возможно, я окажусь отстойной соседкой. А что, если тебя начнёт от меня тошнить, или если…
Моя тирада внезапно обрывается, когда он начинает смеяться.
— Всё нормально, я понимаю, что ты нервничаешь, но не надо. Будет весело! Дом большой, там хватит комнат для нас обоих. Я с уважением отношусь к твоей личной жизни и предоставлю тебе кучу места. Будут даже дни, в зависимости от наших графиков, когда мы вообще не будем видеться.
— Теперь, когда я тоже работаю в «D’Vine», я в этом сомневаюсь. Это другое дело. Тебя точно начнёт от меня тошнить. Мы живём вместе, работаем вместе — да я сама бы от себя устала.
Он просто смотрит на меня так, словно я сошла с ума, но замечаю, что он не отрицает всю эту ерунду, что его начнёт от меня тошнить.
— Мы справимся, хорошо?
— Хорошо, — киваю я. Всё, что он говорит, звучит логично. Пока я ничего не могу поделать.
— Отлично. Будет здорово! Вот увидишь. — Я улыбаюсь ему, а он берёт рукой мой подбородок, отчего по всему моему телу пробегают мурашки. Это прикосновение ласковое и невинное, но моё тело тут же реагирует на него, желая большего. Глупое тело. — Кроме того, не думаю, что смог бы устать от тебя. — Боже правый, температура только что подскочила на миллион градусов. А я-то думала, он не обратил внимания на мои слова. Уголки моих губ приподнимаются в искренней улыбке, которую он возвращает.
— Ладно, пойдём, устрою тебе экскурсию, пока мы не начали разгружаться. Согласна?
— Да, спасибо. Поверить не могу, что согласилась въехать сюда, не осмотрев дом, — признаюсь я, проговаривая вслух моё недавнее опасение.
— Эй, тут всё в полном порядке. Просто обычный дом, в котором, как я уже говорил, куча комнат. Здесь не о чем беспокоиться.
Мы подходим к двери, и тут он внезапно поворачивается ко мне и берёт меня на руки. Я взвизгиваю, потому что это совершенно неожиданно.
— Что, чёрт побери, ты делаешь?
— Мы собираемся переступить через порог. Разве не это мне следует сделать, когда мы впервые войдём в дом?
Я легонько пихаю его в плечо.
— Это делают те, кто женится, бестолочь!
— Ой, ну и ладно. А вдруг мы упустим возможную удачу? — Больше ничего не говоря, он толкает дверь и переступает через порог, пропевая «Та-дам!». Потом ставит меня на пол, чмокает меня в губы и взрывается от смеха из-за того, что я стою с открытым ртом и глазею на него.
— Добро пожаловать домой!
Боже. Мой. Ему повезло, что я не бросаюсь в его объятия и не набрасываюсь с поцелуями на его лицо.
— Давай же, пойдём, покажу тебе тут всё!
Я нервно смеюсь, прикасаясь пальцами к своим губам, всё ещё ощущая покалывание от того, что его губы коснулись моих и задержались там на долю секунды.
— Справа у нас гостиная, — указывает он на очень изысканную, но не чрезмерно формальную комнату. Там расположены чёрная софа, двухместный диванчик и кресло с оттоманкой. С ними гармонируют чёрные кофейные и приставные столики; ещё там есть огромное панорамное окно и даже камин. На стене висит громадный плоский телевизор, а на вместительной книжной полке стоят несколько книг и DVD. Тут действительно мило. Декоративных украшений не много, но все они стильные, в духе холостяцкого жилья.
— Вот тут, дальше по коридору, налево — небольшая ванная, направо — кухня. — Кухня просто огромная, с большим островом посередине, который, тем не менее, оставляет место для стола, за которым могут разместиться шесть человек. Раздвижные стеклянные двери ведут наружу, в громадном буфете стоит фарфор. Буфет, как и обеденная мебель, чёрного цвета, а всё кухонное оборудование — из нержавеющей стали.
— Здесь здорово. Я так и вижу, как готовлю здесь, — небрежно говорю я.
— Да? А ты хорошо готовишь?
— Неплохо, у меня есть несколько фирменных блюд, которые я как-нибудь тебе приготовлю.
Он улыбается, его глаза сияют. Со скрещёнными на груди руками он стоит и наблюдает за мной, внимательно всё осматривающей, как будто ему действительно важно моё мнение. Мышцы на его руках сокращаются, когда он двигается, чтобы продолжить показывать мне дом, его лицо выглядит расслабленным, он, кажется, успокоен моими похвалами.
— Я переделал почти весь дом, когда въехал сюда. Мои друзья мне очень помогли. Раньше здесь не было острова, — объясняет он, — а на тех стенах были вышедшие из моды обои, которые нравились моей маме, — продолжает он, показывая в сторону столовой. — Мы сняли их и решили покрасить стены.