— Нет, ты готовила, я уберу.
Я улыбаюсь.
— Спасибо.
Я немного наблюдаю за ним, а потом решаю подняться в свою комнату и начать распаковывать вещи. Ещё многое нужно сделать, но мне бы хотелось выложить все вещи первой необходимости, чтобы сегодня я уже могла лечь спать в заправленную постель в своей уютной пижаме.
— Ребята, спасибо вам, вы очень помогли сегодня. Я пойду наверх, распаковывать вещи.
— Нужна помощь? — с намёком спрашивает Мэт, и это заставляет Вэса сердито нахмуриться, когда он проходит мимо.
— Мэт, оставь Эспен в покое. Она только что с тобой познакомилась, и ещё не понимает твоих шуточек.
— А может, я не шучу? — говорит Мэт, похотливо улыбаясь.
Я усмехаюсь в ответ и машу им рукой.
— До встречи, ребята.
Уже поднимаясь по лестнице, я слышу, как они смеются, а Йен дразнится:
— Жжёшь!
Я останавливаюсь в дверном проёме своей спальни и оглядываю царящий там беспорядок. У меня такое чувство, что я вынужденный переселенец, ещё и уставший, ко всему прочему. Часть меня хочет расплакаться. Я отказываюсь поддаваться этому порыву, но принимаю тот факт, что я уже потеряла свой дом. И слёзы ни черта не изменят. Хотя я благодарна, но это по-прежнему отстой — то, что моя жизнь втиснута в одну маленькую комнату.
Я поворачиваюсь, прикрываю дверь и решаю, что пора начинать. Сперва мне нужно будет развесить одежду в гардеробной. Закончив одну коробку, я ломаю её и складываю в кучу, а потом приступаю к следующей. Добравшись до коробки, которую мне теперь стоит называть «гаджеты для девичьей погибели», я начинаю раскладывать эти вещицы на полку под потолком. Но трезво поразмыслив, забираю несколько штуковин и прячу их в прикроватную тумбочку. Возможно, меня и смутило то, что произошло, но я не потеряла рассудок. Эти штучки дарят невероятные ощущения, и пока в моей жизни ещё не появился мужчина, что ж…
Я выкладываю рамки с фотографиями моей семьи и друзей и как раз расставляю их на комоде, когда звонит мой телефон. Смотрю на экран и улыбаюсь, когда вижу на нём имя Миши.
— Привет!
— Привет! Как дела? Как проходит переезд?
— Нормально. Мы всё разгрузили, и сейчас я разбираю коробки и распаковываю вещи.
— Я всё ещё чувствую себя виноватой, что не смогла оставить магазин, чтобы помочь тебе.
— Не переживай, Миш, я всё понимаю. Кроме того, приехали друзья Вэса и очень сильно нам помогли.
— О, что ж, хорошо. Мне немного полегчало. Ну, рассказывай, как тебе дом?
— Неплохой, и Вэс был прав, тут достаточно места для нас обоих. Как я уже говорила тебе, у меня большая комната со встроенной гардеробной и присоединённой ванной. По-моему, отличное место, чтобы перекантоваться до поры до времени.
— Раз всё хорошо, то почему у тебя грустный голос?
— Да?
— Да, я хорошо тебя знаю и слышу грусть. Что тебя беспокоит?
Вздыхая, я признаюсь:
— Думаю, я грущу из-за того, что пришлось оставить мой дом. Я ведь действительно рассчитывала на возможность купить его и сделать по-настоящему своим. Звучит глупо, но именно там я представляла себя с мужем, с нашими детьми. Вот поэтому мне и грустно, что не сложилось.
— Это не глупо, это очевидно. Всё произошло так быстро, и у тебя ещё пока не было времени переосмыслить это. Я помню, когда ты впервые увидела его — ты была в таком восторге. Наконец-то получила взрослую работу и взрослый дом. — Она мягко рассмеялась. — Так что вполне логично, что ты строила планы и мечтала, и то, что всё это пропало, и не по твоей вине, — это действительно очень тяжело. Твоя домовладелица — чёртова дешёвка.
Я смеюсь.
— Тут не поспоришь.
— А Вэс? Вы с ним ладите? Думаешь, вам будет хорошо жить вместе?
— Да. У него лёгкий характер и он добрый. В том плане, что он открывает передо мной двери, и даже перенёс меня через порог, — рассказываю я со смехом. — Он настоял убраться после того, как я приготовила бургеры для него и его друзей. Он такой классный.
— Он тебе нравится.
— Что? — спрашиваю я, притворяясь, будто не расслышала её. Но не удивляюсь, когда это не срабатывает.
— Ты слышала, что я сказала. Он тебе нравится.
— Я никогда не говорила ничего подобного.
— Тебе и не нужно было. Лучшая подруга, помнишь? Я могу сказать об этом по твоему голосу.
— Ладно, хорошо, да. Он мне нравится. Но ведь это хорошо, так? Кто бы хотел въехать в дом к человеку, который совершенно ему не нравится? Я правильно говорю?
— Я не это имела в виду, и ты прекрасно это знаешь.
— Ладно, возможно чуточку. Я, может быть, осознала это совсем недавно, а может быть, ещё не осознала, и теперь я могу, а может, и не могу полностью выкинуть его из головы, как и мысли о возможности «нас». Но всё это неважно.