Встреча с представителем административного отдела Сената Галактической Лиги состоялась в холле гостиницы. Мы проговорили полтора часа, после чего, благо близилось время ленча, перебрались в ресторан. По окончании несколько затянувшейся трапезы мы скрепили наш договор рукопожатием. Поскольку только с моей стороны оно было достаточно крепким и на все сто процентов мужским, не были забыты и бумажные формальности.
Работа, на которую я подписался, на первый взгляд казалась до безобразия простой – от меня всего-то и требовалось, что в двухнедельный срок построить на Эмерслейке корпус под дипломатическое представительство Галактической Лиги. Место под строительство было выделено самими эмерслейкерами, так что с этой стороны никаких проблем не возникало. Архитектурный проект будущего здания был оставлен на мое усмотрение – я был обязан всего лишь обеспечить требуемую заказчиком внутреннюю площадь помещений, которая не превышала существующих норм для зданий подобного типа. Но подвох все ж таки был – иначе, казалось бы, почему административному отделу Сената самому не построить требуемое здание? А потому, друг мой Архенбах, что по существующим законам проект посольского корпуса должен быть утвержден представителями администрации принимающей стороны – то есть, в данном случае, эмерслейкерами. Но эти странные существа не согласились ни с одним из предложенных им вариантов! Что бы ни демонстрировали им подрядчики из администрации Сената Галактической Лиги, эмерслейкеры всякий раз мягко, но настойчиво говорили «нет». А проблемы с детальной расшифровкой сигналов ретрансляторов, используемых для общения с эмерслейкерами, не позволяли понять, что именно им не по душе.
Подобная задачка была как раз для меня. Никогда прежде я не занимался строительством, но если клиент предлагает сумму втрое превышающую существующие расценки, то просто глупо отказываться от такой работы.
Мне оказалось достаточно провести три дня среди эмерслейкеров, чтобы понять суть проблемы и найти способ изящно обойти ее на вираже. Уверен, что никому из представителей сенатской администрации даже в голову не пришло забраться хотя бы в один из подземных домов эмерслейкеров. А поступи они так, и мои услуги уже не понадобились бы. Дома эмерслейкеров представляли собой глубокие норы под песчаными дюнами, в которые вели узкие, почти отвесные лазы. Попасть в такой дом не составляло труда, а вот для того, чтобы выбраться на поверхность, мне неизменно требовалась помощь хозяина. Особенно в том случае, если угощение было обильным. Эмерслейкеры, скажу я тебе, Архенбах, на редкость хлебосольные хозяева, и, хотя их традиционная кухня и цветовая гамма фирменных блюд любому человеку покажется более чем своеобразной, отказываться от дегустации предлагаемых напитков и блюд было бы в высшей степени неучтиво. Обычный дом эмерслейкера состоит из нескольких больших полостей – в некоторых из них я мог стоять, не пригибая головы, – овальной формы, соединенных между собой короткими узкими проходами. В тех домах, где мне довелось побывать, количество таких полостей-комнат колебалось от двух до двенадцати – в зависимости от того, насколько велика проживающая в доме семья. Во время своих визитов в дома влиятельных эмерслейкеров я не задавал хозяевам вопросов относительно разногласий, возникших у них с подрядчиками, которых пытались привлечь к работе администраторы Сената Галактической Лиги. Хозяев этот вопрос также, казалось, нисколько не тревожил, хотя они были в курсе, чего ради я прибыл на Эмерслейк. Мы просто мило общались, а я тем временем внимательно смотрел по сторонам.
Как известно, важно не просто видеть, а обращать внимание на детали. В подземных домах эмерслейкеров деталей было так много, что их просто невозможно было не заметить. Можно сказать, они сами с упертой настойчивостью лезли в глаза. А потому на четвертый день своего пребывания на Эмерслейке я, не испытывая более никаких сомнений, предложил местным старшинам – так я называл эмерслейкеров, наделенных правом принимать ответственные решения, хотя, честно признаться, так и не смог понять систему общественной иерархии этих необычных и в высшей степени удивительных существ, – свой проект посольского здания. Нужно ли говорить о том, что, ко всеобщей радости, проект был немедленно утвержден? Корень зла, вернее, того, что представлялось злом администраторам Сената Галактической Лиги и работающим на них подрядчикам, не то что не был глубоко зарыт, а попросту лежал на поверхности, и нужно было быть либо закоренелым ксенофобом, либо распоследним ослом, чтобы не обратить на него внимания. В силу особенностей своей анатомии эмерслейкеры могли создавать лишь предметы с округлыми формами. Овоидную форму имели их подземные дома. Мебель, что я видел в домах эмерслейкеров, кухонная утварь, детские игрушки, украшения – все, каждый предмет, что фиксировал мой взгляд, имел обтекаемые формы. Мои сомнения окончательно рассеялись после того, как я побывал в мастерской местного скульптора. Все его работы, некоторым из которых нельзя был отказать в оригинальности, представляли собой те или иные комбинации из шаров, вытянутых яйцеподобных форм, торов и прочих вариаций на ту же тему. Судя по всему, эмерслейкеры просто не представляли себе, что на свете могут существовать предметы с острыми углами и прямыми гранями. Поэтому-то они и приходили в недоумение, когда подрядчики демонстрировали им типовые проекты зданий, каждый из которых был всего лишь вариантом стандартной прямоугольной коробки, разбитой внутри на секции. По сути, эмерслейкеры ничего не имели против строений подобного типа, они просто были уверены, что такое здание невозможно построить. Невозможно – по определению. Я бы даже рискнул предположить, что многочисленные проекты, что пришлось им рассмотреть до того, как за дело взялся Чейт А, эмерслейкеры принимали за не очень умелые и совсем уж не оригинальные попытки подрядчиков проявить свое остроумие. Ну, представь свое отношение к человеку, который на полном серьезе принялся бы доказывать тебе, что планета, на которой ты живешь, на самом деле плоская, как блин. Я же предложил эмерслейкерам несколько видоизмененный проект стандартной жилой секции межпланетной космической станции серии «Гарант». Шарообразную секцию спутника я урезал ровно на половину, превратив в полукруглый, прочно стоящий на незыблемом фундаменте корпус. Размеры ставших окнами иллюминаторов я увеличил, но оставил их круглыми. Раздвигающиеся двери парадного подъезда укрывались под арочным сводом, к дверям вела не лестница, а широкий пандус с очень маленьким углом наклона.
Мой проект был не просто одобрен высокой комиссией эмерслейкеров, а принят на «ура» – хотя «ура» это и имело несколько неопределенную мыслеформу. А местный скульптор, о котором я уже упоминал, назвал мою работу блестящим архитектурным воплощением классических форм и пропорций. Во всяком случае, именно так истолковал полученный от эмерслейкера набор сенсорных сигналов мой электронный переводчик. Не буду скрывать, подобная оценка, данная моей работе специалистом, была для меня весьма лестна.
Как ты знаешь, я не имею привычки принимать солнечные ванны, купаясь в лучах славы, а потому, получив одобрение старшин, я сразу принялся за работу. Первым делом я смотался на пересадочную станцию Бирс, где держит свою контору Жека Псел, известный едва ли не всей Галактике жучара, готовый покупать, продавать, перепродавать и сдавать в аренду все что душе угодно, от собственных одноразовых носков – не в том смысл, что он каждый день новую пару надевает, а в том, что, надев одну, так и носит ее до тех пор, пока от носков только одни дыры и остаются, – до стен Московского Кремля – это на Земле, но картинку-то ты, наверное, видел. Зачем, думаю, связываться с подрядчиками из администрации Сената, если я у Псела достану все, что мне надо, за полцены?