Поздней осенью того же года, когда душа Юсефа-паши любовно воспарила над холмом, а тело успокоилось в его земле, сюда прибыл новый правитель области, и жизнь еще долго продолжалась по-старому. Участок земли на краю холма был ровный и надежно укрепленный стеной, к нему вела широкая улица, но не было у него хозяина. И прежде чем кому-то пришла в голову мысль прибрать его к рукам, Нуман-бей отправился к новому правителю и принялся толковать о том, что земля эта, по сути дела, является его собственным полем, самым плодородным, которое гяуров заставили перетащить на холм, и поскольку его гяуры в то лето таскали по повинности землю, вместо того чтобы убирать его поля, то с какой стороны ни посмотреть, теперь эта земля должна принадлежать ему, что и надо бы оформить по закону. Визирь согласно кивнул новому главному писарю, и тот составил крепостной акт на имя Нуман-бея.
XV
Бей спрятал документ, но место продолжало оставаться пустырем, и только когда бей насмерть разбился, свалившись с коня, его наследник не спеша распродал участки разным людям, в основном сыновьям тех, кто таскал сюда землю. Многие из них не знали, какую работу проделали на холме их отцы, которым не раз приходилось отрабатывать разные повинности и страдать и которые поэтому не рассказывали и не вспоминали об этом. Волна за волной жители сёл в поисках лучшей доли селились на холме. Никто не помнил о том, что четыре или пять поколений назад их деды бежали с него, спасаясь от кровавого нашествия. Новоявленные горожане привыкали к новому месту быстро, как будто и родились здесь.
На краю холма поднялись дома, обнесенные высокими оградами, хозяева засадили дворики виноградной лозой и смоковницами, улицы и тропинки между домами замостили, поставили церквушку там, где духовному взору Юсефа-паши мерещилась гробница Мустафы, прилепили к церквушке две комнатки для школы, так как подрастали дети, у которых трудились здесь зрячие отцы. Заборы и дома дружно грудились на тесном клочке земли, но когда солнце по утрам согревало его, алые крыши и зеленая листва напоминали нераспустившийся цветок, которому суждено цветение и благодать. Чередовались беды и радости, но мало-помалу добро начинало перевешивать на капризных весах времени, на смену одним людям приходили другие, новыми заботами и мыслями полнились их души, но спроси их, и каждый бы сказал, что земля, на которой они рождались и умирали, создана богом, как и сам холм и вся земля под небом.
