Мы прошли еще шагов десять, а она все не отвечала. Мы очутились на тропинке. Я сказал:
- Эта тропинка ведет на скалу, с нее столкнули Эрика Коллинсона. Вы его знали
Она вздохнула судорожно, будто всхлипнула, но голос ее был по-прежнему ровен, спокоен, мелодичен:
- Знала, вам это известно. Зачем вы спрашиваете
- Сыщики любят задавать вопросы, заранее зная ответ. Зачем вы сюда приехали, миссис Холдорн
- Вы и на это знаете ответ
- Знаю, что приехали по одной из двух причин или по двум причинам сразу.
- Да
- Первая: хотели узнать, насколько мы близки к разгадке. Правильно
- Естественно, я тоже не лишена любопытства, призналась она.
- В этой части я вас удовлетворяю. Я знаю разгадку.
Она остановилась на тропинке лицом ко мне, ее глаза светились в густых сумерках. Она положила руку мне на плечо: я был ниже ростом. Другая ее рука лежала в кармане манто. Она приблизила ко мне лицо и заговорила медленно и очень внятно:
- Скажите мне чистосердечно. Без уверток. Я не хочу причинять зло без нужды. Подождите, подождите-подумайте, перед тем как говорить, - и поверьте мне, для уверток, блефа и лжи сейчас не время. Так скажите правду: вы знаете разгадку
- Да.
Она улыбнулась, сняла руку с моего плеча и сказала:
- Тогда продолжать это фехтование не имеет смысла.
Я бросился на нее. Если бы она стреляла из кармана, она могла бы меня застрелить. Но она попыталась вытащить пистолет. Я успел схватить ее за руку. Пуля ушла в землю между нашими ногами. Ногти ее свободной руки сняли три красные ленты с моей щеки. Я уткнулся головой ей в шею, подставил ей бедро, раньше, чем она ударила коленом, сильно прижал ее к себе и руку с пистолетом завернул за спину. Когда мы падали, она выронила пистолет. Я оказался сверху. И продолжал занимать эту позицию, пока не нащупал пистолет. Едва я поднялся, подбежал Макман.
- Все в порядке, пьяных нет, - сказал я ему, не вполне владея голосом.
- Пришлось стрелять-спросил он, глядя на неподвижно лежавшую женщину.
- Нет, цела. Посмотри, чтобы шофер не рыпался.
Макман ушел. Арония села, подобрала ноги п потерла запястье. Я сказал:
- Вот и вторая цель вашего приезда, хотя я думал, что это предназначалось для миссис Коллинсон.
Арония поднялась молча. Я ей помогать не стал-она почувствовала бы, как у меня дрожат руки.
- Раз мы зашли так далеко, полезно будет поговорить.
- Пользы теперь ни от чего не будет. - Она поправила шляпу. Поежилась. - Ну, что теперь
- Теперь ничего, только постарайтесь понять, что время отчаянных действий прошло. Такого рода истории делятся на три части: поимка, осуждение и наказание. Согласимся, что по поводу первого делать уже нечего, а... каковы калифорнийские суды и тюрьмы, вы сами знаете.
- Почему вы мне это говорите
- Потому что не люблю, когда в меня стреляют, потому что, когда работа сделана, не люблю, чтобы болтались свободные концы. Я не стремлюсь к тому, чтобы вас осудили за участие в афере, но вы мешаете-суетесь и мутите воду. Отправляйтесь домой и сидите смирно.
Мы оба не произнесли ни слова, покуда не вернулись к ее лимузину.
Тут она повернулась, протянула мне руку и сказала:
- Я думаю... не знаю, но мне кажется, что теперь я вам обязана еще больше.
Я ничего не ответил и не подал руки. А она, может быть, потому, что рука все равно была протянута, спросила:
- Вы вернете мне пистолет
- Нет.
- Тогда передадите миссис Коллинсон привет и сожаления, что я не смогла с ней увидеться
- Да.
Она сказала: "До свидания"-и села в машину, я снял шляпу, и она уехала.
14. ПРИЗНАНИЯ
Парадную дверь мне открыл Мики Линехан. Он глянул на мою расцарапанную физиономию и засмеялся:
- Ну и везет тебе с женщинами. Нужно сначала уговорить, а уж потом набрасываться. Поберег бы шкуру. - Он показал большим пальцем на потолок. - Поднимись к ней, урезонь. Черт-те что вытворяет.
Я поднялся в комнату Габриэлы. Она сидела посередке растерзанной постели, дергая себя за волосы. Ее потное лицо выглядело на все тридцать пять. Из горла рвались жалобные повизгивания.
- Нелегко приходится-спросил я с порога.
Она отняла руку от волос.
- Я не умру-Вопрос еле продрался сквозь стиснутые зубы.
- Ни в коем случае.
Она всхлипнула и легла. Я натянул на нее одеяло. Она пожаловалась, что в горле какой-то комок, челюсти ноют, а под коленками боль.
- Нормальные симптомы, - уверил я. - Долго это не протянется, потом опять будут судороги.
Кто-то зацарапал в дверь. Габриэла рывком приподнялась и запричитала:
- Не уходите!
- Только до двери, - пообещал я.
На пороге стоял Макман.
- Эта мексиканка Мери, - зашептал он, - шпионила за вами и за гостьей. Я заметил, как она вылезла из кустов, и шел за ней до нижней дороги. Там она остановила "Линкольн", и минут пять-десять они разговаривали. Ближе подобраться я не смог и ничего не расслышал.
- Где она сейчас
- В кухне. Вернулась. А та поехала дальше. Мики говорит, что мексиканка ходит с ножом и добра от нее не жди. Это что, правда
- Обычно он не ошибается, - сказал я. - Она переживает за миссис Коллинсон, а нас считает врагами. И чего лезет не в свое дело Видимо, подглядывала и поняла, что миссис Холдорн против нас, а значит-за Габриэлу. Вот и решила наладить связи. У миссис Холдорн, надеюсь, хватило ума сказать ей, чтобы вела себя пристойно. В любом случае нам остается только наблюдать. Выгонять ее-себе дороже: без поварихи не обойтись.
Когда Макман ушел, Габриэла вспомнила, что у нас были гости, и стала расспрашивать о них, а заодно о выстреле и моем расцарапанном лице.
- Была Арония Холдорн, - сказал я, - немного поскандалила. Но все обошлось. Она уже уехала.
- Миссис Холдорн приезжала, чтобы убить меня, - спокойно, но с уверенностью сказала девушка.
- Возможно. Она со мной не откровенничала. А зачем ей вас убивать