— Негодяй! Братоубийца! Я найду его, и он предстанет перед судом чести! — прорычал Эдуард, обнажая зубы и шпагу. Он еще мгновение помахал клинком перед собой, развернулся и побежал прочь из сада.
Людвиг немного подождал, когда этот наивный толстяк скроется, и засмеялся. Ловко же он все подстроил! Эдуард все-таки непроходимо глуп, ведь даже не подумал, что любое магическое возмущение, а, особенно, проявление боевой волшбы в стенах дворца, моментально засекут сторожевые башни. Стало быть, в сад уже должна прибыть дворцовая стража, чтобы арестовать нарушителя. Боевые магические дуэли в Столице строго запрещались, закон не делал исключений даже для членов королевской семьи.
Конечно, Людвиг рисковал, ведь его мог обнаружить не Эдуард, а кто-то другой. Тот же принц Карл, например, который бросился следом. Но Людвиг вспомнил предыдущие размолвки между братьями, в которых никто не оставался в стороне. Традиционно Робер поддерживал молодого Карла, а Эдуард — Людвига. Младшие прекрасно понимали иллюзорность своих претензий на Проклятый трон, поэтому держались вместе. Вероятнее всего, сегодня весь молодой двор оставил тронную залу. И Людвига мог найти любой из троих кузенов. Робер, Карл или Эдуард. Появление в саду Робера ставило под сомнение весь план, но в этом случае Людвиг бы не стал обвинять Карла, сославшись на несчастный случай. Также бы он поступил, увидев самого наследника, но Людвиг постарался бы задержать его. А если б случилось, что кто-либо застал их вместе — Людвиг моментально бы обвинил Карла в нападении. Но первый пришел Эдуард, — это самый наилучший расклад, это позволяло поссорить двоих братьев, а самому осторожно уйти с поля боя в сторону.
Однако, лежать в саду, изображая раненого, Людвигу совсем не хотелось. Он медленно встал, огляделся, боясь посторонних любопытных глаз. Затем граф осторожно вытащил из своего бока неглубоко им самим всаженную щепу и привел одежду в порядок, смахнув древесную пыль.
Людвиг вышел из сада и зашагал по темному коридору. Через несколько залов показалась винтовая лестница, что вела вниз, в лабораторию придворного лекаря Германа. Прекрасно! В голове Людвига стали возникать различные идеи, одна лучше другой! Перед глазами вновь замаячила прекрасная Екатерина, жеманно поджимающая губки. Ради этой женщины он уже был готов на все!
— Дорогой Герман! Со мной произошло несчастье! — воскликнул Людвиг, входя в лабораторию. В нос моментально ударил затхлый запах вперемешку с лекарственным. Потянуло горелым.
— Милорд? Подождите, минутку…
Людвиг разозлился, видя непочтительность лекаря, но тот действительно был занят. На рабочем столе Германа пузырились жидкости в колбах и ретортах, на спиртовке плясал голубой язычок пламени, а отдельно, в стороне, лежал царский кубок. Не золотой, а серебряный, из которого и пил на ужине Карл Двенадцатый. Сам же Герман, стоя спиной к графу, что-то аккуратно мешал пинцетом на маленьком стеклышке, выпучив глаз, усиленный окуляром. Еще через минуту он осторожно капнул какой-то жидкости на стеклышко, раздалось противное шипение.
— Ох, святая Виселица! — непроизвольно прошептал лекарь.
— Что, что случилось! — воскликнул Людвиг.
— Король, бедный коро… — начал было тихо причитать Герман, но тут же осекся, — Вы что-то хотели, милорд? — продолжил лекарь, резко сменив громкость и тембр голоса.
— У меня небольшая проблема… А что вы только что сказали про короля?
— Про короля? Да вы что! Ничего такого я не говорил! Вам послышалось… Я сказал: «Кролы, мои бедные кролы…». Знаете-ли, для моих опытов, моих гениальных исследований постоянно нужны деньги, а ваш дядя, наше Величество, скупится на науку. Конечно, королю важнее содержать сильную непобедимую армию, но об науке тоже забывать нельзя! — произнес Герман, оборачиваясь. — Что у вас с лицом?
— Вот я за этим и пришел, уважаемый. Со мной произошло несчастье!
— Так, так, подробнее… — лекарь уже полностью развернулся к Людвигу и встал так, чтобы закрыть своим телом лабораторный стол и его содержимое, включая серебряный кубок. Лицо Германа выражало полное участие.
— Я переборщил с вином за королевским ужином и пошел прогуляться в сад, — все видели, что лекарь покинул пир раньше Людвига, поэтому можно придумывать, что угодно. — Это был наш любимый детский сад, с могучими дубами. Там я залюбовался красивыми розами, вдыхая их прелестный аромат. В моей голове рождались прекрасные образы и романтические фантазии… и тут я получил удар по голове, видимо, дубовой веткой. Очнулся на земле, весь в крови, в боку колет…