Кио впервые поделился собственными воспоминаниями. Два незнакомых имени стали единственным, что Мона знала о жизни высокого музыканта, а пребывание Аки в квартале и вовсе оставалось секретом.
Гибкий куст тут же хлестнул ее по лицу и прервал размышления. Лес не звучал, птицы притаились.
- Мне одна мысль покоя не дает. Почему ты присоединился к восстанию Сайто? – спросил Аки. – Ты единственный, кто мог терпеть Кацу дольше пары минут, но рисковать из-за этого всем и предать императрицу… Тут скрывается тайна.
Под ногами Кио что-то громко хрустнуло. Он слегка ускорил шаг, двигаясь по направлению, где карта обещала разбойничий трактир и старую дорогу.
- Долгий путь требует такой же истории, - донесся его спокойный голос. – Будучи юнцом вроде тебя, Аки, Кацу потерял свою первую любовь из-за того, что Таро по дурости не рассчитал убийственную силу своего отказа. Девушка погибла. После Кацу пытался уничтожить его - и был за это наказан.
Стоило ему выйти из заточения, как Кацу снова принимался за свое, и от изгнания его спасла лишь жалость Хидари, управляющего кварталом тех лет. Это был очень практичный человек. Таро же полюбился наследницам знатных родов, несмотря на атаки Кацу, и в агонии тот решил, что единственный выход – обрести настоящую власть.
Мона не понимала, как судьба Кацу ответит на вопрос о восстании, но размеренный голос Кио и любопытство делали путь по скользким сучьям более сносным. К тому же она могла отвлечься от мысли о том, как хладнокровно их бросил Таро.
- Кацу в то время не был первым из учеников, хотя его необычная, сложная красота притягивала многих. Немало сайя превосходили его в талантах и приятных манерах. Но у Кацу были другие качества, - дьявольская целеустремленность и сила личности. Пусть все это позже сплавилось в огонь властолюбия, таким пламенем можно опалить многих. Женщины любят сгорать. Конечно, когда он решил завоевать сердце императрицы, его не восприняли всерьез.
- Это правда, что он из ученика стал сайя, когда его выбрала сама Ханси? – Аки прищурился. – Я думал, это сказки. При мне императрица никогда не интересовалась учениками. Они недостаточно хороши для нее. Все ее любовники исключительны.
- Да, в этом люди не лгут. Я был там. Я видел первый шаг восхождения Кацу.
Он замолчал, выдерживая паузу.
- Да говори же! – не выдержала Мона.
Они вышли на небольшую поляну, поросшую вялой травой, которой не хватало солнца, и Аки вздохнул с облегчением.
- Мне нравится, когда ты нетерпелива, дона, - Кио позволил ей заметить мимолетную улыбку. - Кацу уговорил своего учителя взять его на встречу с императрицей, чтобы прислуживать ей. Кацу не казался угрозой искушенным мужчинам квартала. Единственное, что беспокоило его учителя, - это не выкинет ли мальчишка что-то глупое и неподобающее, но Кацу уверял, что только свет правительницы острова исцелит его душевные раны. Он был готов на все, чтобы просто ее увидеть. Ложь Кацу стелилась мягким шелком.
Аки внимательно слушал историю, его глаза заблестели. Видимо, в квартале рассказы о том, как Кацу стал любовником Ханси, обросли легендами.
- Уверена, что его учитель пожалел о своем решении.
Мона не сомневалась, что Кацу добился желаемого, пройдя по головам своих наставников.
- О да, - ступни Кио мягко утопали в мертвой хвое. – Сайя заняли свои места, императрица опустилась на подушки. Потек разговор, полный обещаний. Но стоило им погрузиться в беседу, как раздался сварливый звук монашеской флейты. Он был зловещим, невыносимо скорбным. Диссонансы кололи слух, а холодный звон струн кото всех насторожил. Музыка разорвала уютный полумрак – и заставила императрицу посмотреть на сцену.
Девушка замерла, увлеченная мастерством рассказчика.
- Белое одеяние лилось по Кацу, словно молоко. Оно текло по бледной коже, раскрывая тонкие кисти, затерянные в складках бесконечных рукавов. Склоненное лицо – как ночной снег под сиянием холодного месяца. Он казался уязвимым, нетронутым, - и вызывающе надменным. Острые локти, острый подбородок и колючий взгляд – все в нем было сделано из кинжалов. Алые губы кривились в дисгармонии, а музыка окутывала Кацу облаком тревоги.