Она напоминала Аки одинокий огонь, который он только что разжег. Чем больше Мона старалась смириться с изгнанием, тем более заметно становилось, что смирение не ее добродетель. Она должна была забраться на гору, крикнуть в воздух, поджечь трон, основать школу меча, получить всю любовь, которую желает, - или умереть.
- Я не Таро, дона.
Аки склонил голову набок, насмешливо глядя ей в глаза.
Кио завершил перевязку и подошел к костру, морщась при каждом шаге. Но мелкие неудобства перестали иметь значение, в нем поднималось неутолимое желание играть. Кио должен был взяться за гуцинь, музыка билась в груди, стремилась вылиться наружу, словно бурная река. Он извлек инструмент из чехла, и вскоре струны зазвенели, пробуждая духов искренностью и утонченной тоской.
Понять свободу, распробовать ее вкус, принять всей душой, пройти собственной дорогой меча и музыки – неужели это возможно? Кио мечтал полюбить кого-то впервые, и от силы непонятых, неоткрытых чувств что-то в лесу пробудилось.
Глава 6. НЕВОЗМОЖНАЯ МУЗЫКА
Белая лиса сияла в свете луны, будто фонарь, оставленный для любовника. Черный лес поражал полным безмолвием - деревья молчали, темнели можжевеловые кусты. Но ни один лес не спит, он — поле невидимой войны, и загадка странного затишья вместе с болью в усталых ногах не давала Аки спать. Материк сочился волшебством, и оно будоражило.
Призрачное светило нарисовало на поляне круг — и в центре остались лишь Аки и лиса. Ночью статуя казалась еще более живой, чем днем. Неведомое существо заключили в тюрьму каменной скорлупы, но оставался намек на жизнь — будто еле слышная музыка. Так же, как руки Аки очистили миндалевидные глаза животного от мха, стоило отщепить и камень, выпустив скрытую душу. По крайней мере, он подумал об этом, стоя на поляне, пока остальные спали.
Полуостров духов, брошенный давным-давно во время войны, был землей легенд. Аки грациозно взмахнул рукой, словно пробуя воздух крылом, но улететь он не мог, поэтому просто повернулся в ленивом танце. Он кружился, размышляя, но чем дальше, тем больше мыслей покидало его, покоряясь движению. Воображаемая тусклая флейта вела мелодию в его голове.
Сколько лет стоит здесь статуя, о которой все забыли? Не стоило дразнить скованных духов теней и бурелома, но Аки был учеником своего учителя — и приманивал лису изгибами кисти, упругими кольцами темных кудрей на лице.
- Выйди из дома, - шепнул он слова песни про прячущуюся девушку. - Покажи мне лицо.
Протянув руку вперед, он манил лису, тянул ее к себе, сжимая невидимый канат. Золотистые глаза сайя смеялись в полутьме. Не было никого, кто бы мог его остановить.
- Шшш…
Аки снова «потянул» - и вслед за этим движением белый камень статуи начал разматываться лентами мягкой ткани. Они падали и падали у ног статуи, и белый становился все менее белым, пока волны не истончились в почти прозрачную паутинку. Подул ветер, листва встревоженно зашептала.
- Что…
Аки попятился, но ткань продолжала почти бесшумно разматываться и падать без его помощи, укрывая ночную поляну.
Вместо статуи он увидел фигуру, на цыпочках замершую посреди волн шелка. Стройные голени, узкие бедра… Аки поразился, встретившись взглядом с собственным лицом. Только глаза незнакомца были цвета белого камня, слепили, как раскаленная холодная луна. Так светятся глаза животных ночью, когда на них падает свет.
- Я пришел.
Незнакомец сошел с постамента. Темные волосы плеснули ему на лицо. Он почти всем походил на оригинал — нежеланный, потусторонний брат.
- Меня разбудила ласка твоих рук. Разве ты не рад?
Улыбка оборотня гладила, словно летний ветерок. Он читал мысли Аки, впитывал все, что видел в них, будто должен был заново научиться жить. Не бог и не человек, существо границы. Полупрозрачная паутинка не скрывала тела, серебряные монеты уставились в удивленные глаза Аки с неотличимого от его собственного лица.
- Я сплю…
- Нет. Крошечная, почти никчемная частица прошлого течет в твоих жилах. След лисьей любви. Благодаря тебе я скоро буду играть. Какой дар ты хочешь?
- Дар?
Аки прищурился и сделал еще один шаг назад.
- Дар. Смола любви, золотистый яд. Я могу сделать так, что все будут желать тебя, словно последний глоток пресной воды в море, - его собственный голос звучал иначе, интонации были неправильными. - От твоих касаний расплавятся ледники. Разве не об этом мечтают сайя? Столько силы скопилось, пока я ждал.