Темное, непобедимое одиночество повторяющихся утрат пронизывало песню, и Кио выбирал с умыслом - эту песню пели люди вдали от дома, изгнанники, которые никогда не увидят родные края и умрут на чужбине. Не было места лучше - и страшнее - для такой музыки, чем крепость изгнанников, вынужденный дом отверженных.
Мона навсегда запомнила этот вечер. Величие и трагедия смерти наполняли песню, и бродяги Хакё не знали, стоит ли наградить Кио или обезглавить.
Когда мелодия завершилась, Мико некоторое время молчала, опустив голову. Ее люди сидели, оглушенные таким представлением, не в силах пока заговорить, но кое-кто смотрел гневно и напряженно. У других по лицу лились светлые слезы или играла смущенная улыбка, полная воспоминаний.
- Благодарю тебя, музыкант.
Кио поклонился и потянулся за чашей вина, чтобы промочить горло. Он намеренно вел себя очень просто, позволяя обрывкам наваждения рассеяться. Аки зажег еще одну лампу, возвращая свет. Люди начали приходить в себя и переговариваться.
- Что ж, твое музыкальное искусство сметает, сайя, - Изао подошел поближе. - Должен признать, такого я не ждал. Люди любят трепаться о том, как хороши мужчины императрицы, и я был уверен, что это вранье. Но вы честно отработали себе ночлег на много дней вперед.
Его бегающий взгляд немного затуманился и застыл, но Изао тут же усмехнулся, заметив среди слушателей Мону. Скромно одетая, увлеченная музыкой рыжеволосая девушка выглядела удачной жертвой, и он не мог поверить, что ей удалось противостоять императрице Островов, что эта молчаливая простолюдинка чего-то стоит.
Изао не привык поклоняться и благодарить, и неожиданное восхищение музыкой Кио быстро начало его тяготить.
- Вы вполне достойны остаться. Но вот вашу женщину мы еще не испытали. Вряд ли она умеет играть или петь, а мясников у нас хватает, - он уже успел рассмотреть ее руки, посвященные лишь мечу. - Посмотрим, передалось ли ей что-нибудь от учителя.
- Это время пира, - возразил Кио. - Разве уместно испытывать кого-то?
Изао переглянулся с Мико - и та кивнула.
Теперь они не казались столь уж различными, что-то жестокое, одинаковое для обоих проявилось в них. Мико сохранила старые манеры знати, но то была лишь обманчивая, непрочная оболочка, за которой скрывался совершенно иной человек.
- Ты заставил нас прожить так много всего за пару песен, - похвалы Изао скрывали яд. - И теперь наша очередь тебя развлечь чем-то неожиданным. Подойди.
Он мотнул головой, вырывая девушку из толпы своим приказом.
Мона приблизилась, пальцы обхватили рукоять отцовского меча в ответ на угрозу, у которой не было имени. Кио проводил ее встревоженным, колким взглядом. Аки скрыл опасения расслабленной позой, но цепочки в ушах позванивали, предупреждая.
Девушка ждала. Пучок ярких волос, пойманный потертым шнурком, выстреливал прядями на шею и лоб. Кожа белела, как мел. Не было в ней ничего особенного, просто девчонка. Только эти волосы да черные глаза, наблюдающие за Изао, словно он - коварный волк. И Изао был таковым, ему не терпелось увидеть ее подлинное лицо.
- Я видел, как Кио ее обучал, пусть и без стараний, - перешел к делу Изао, опять заговорив с Мико. - Посмотрим, стоит ли она такого учителя. Пусть научит нас резать в полете стрелы.
- Не зря же такие выдающиеся люди тратили на нее время, - вторила ему Мико, словно они актеры, изображающие близнецов.
Так же спокойно, как он только что благодарил за музыку, Изао махнул молодой лучнице, стоявшей на стене. Ее едва можно было рассмотреть на темной лестнице, но сами они, замершие в круге света, были превосходными мишенями.
Кио неодобрительно поднес чашу к губам. Барабанщик от азарта уронил руку на натянутую мембрану - и та невпопад громыхнула.
- Я не умею отбивать стрелы, Изао. Я училась лишь сражаться. Вы просто застрелите меня.
- Вот и проверим, - широко улыбнулся он и аккуратно согнул пальцы, отдавая приказ.
Лучница сверху натянула тетиву, безоговорочно повинуясь своему командиру, и направила смертоносный наконечник на Мону. Острый треугольник блеснул близкой гибелью в свете костра. Остальные зрители расступились, оставив в пустом круге лишь Изао, сайя и рыжеволосую жертву.
- Она всего лишь ученик, - произнес Кио. - Я показал ей пару кат. Незачем из-за этого ее пытать.