- Она не считала себя учеником, когда вытащила сайя из квартала, - голос Мико насмешливо осадил его из темноты. - Когда бросила вызов Ханси. Ты высокого мнения о себе, Кио. Но хорошему воину не нужны учителя, он учится, тренируясь и наблюдая.
- Это недостойно, - не выдержал Аки. - Разве так поступают с гостями?
Мико оглушительно свистнула - и другие лучники со стен направили стрелы на возмущенных мужчин, угрожая превратить их в игольницу. Каждый из людей Мико был готов отпустить натянутую тетиву.
- В Хакё не бывает гостей. Здесь есть или бойцы, или добыча. Сейчас мы узнаем, кто есть кто.
Кио отставил чашу, но не сдвинулся с места. Пир превращался в казнь. Кто-то пьяно заиграл на флейте, мелодия завиляла, а потом оборвалась, когда музыканта заткнули. Тут же стрела с силой вонзилась в землю - Аяне позволяла мечнице приноровиться. Но это была единственная уступка с ее стороны.
- Хорошо. Я принимаю твой вызов.
- Я и не думал бросать тебе вызов, рыжая. Для этого тебе нужно подрасти, - Изао развеселился.
Она достала клинок из ножен, тщетно прислушиваясь к движениям Аяне.
Тяжесть меча и холод рукояти вселяли лживую уверенность. Шепот, шорохи, шум, смешки поглощали любые звуки, ей никогда не расслышать выстрел. Лишь силуэт лучницы виднелся на фоне каменной стены, и драться с невидимым противником, растворенным во тьме, Мона не умела.
Все, что ей позволено, - это принять вызов и проиграть. Аки и Кио заплатили за вход своим искусством, она заплатит жгучим позором, раз такие монеты нравятся Изао. Или, может, за песню Кио можно заплатить только смертью?
Несколько стрел, выпущенных с разной скоростью, вонзились перед ней, словно Аяне хотела дать Моне привыкнуть. Это были мягкие, предсказуемые выстрелы, маленькие предупреждения. Но следующая стрела вспорола воздух всерьез, тетива спела песнь войны.
Мона молча дернулась. Выстрел оцарапал ей шею, кровь предательской струйкой потекла за воротник, такая теплая и неприятно торопливая. Изао довольно покивал, и дочь кузнеца поняла, что испытывают не ее одну.
- Аяне, остановись! - крикнул Аки.
Но преданная лучница Изао владела своим инструментом не хуже музыкантов, пусть он и создавался для того, чтобы оставлять за собой трупы.
Еще один выстрел - и снова Мона не смогла увернуться, получив кровавый укус. Ее не хотели убить, но поражения истощали. Аяне наносила на гостью алый орнамент испытаний, одежда Моны покрылась темными пятнами. Хакё метил ее, приносил в жертву соперничеству ожесточенных изгнанием людей.
Аки хотел броситься на помощь, но Кио положил руку ему на плечо и стиснул юношу железной хваткой. Полуприкрытые веки музыканта скрывали холодный взгляд. Их вмешательство ничего не изменит.
Еще раз, еще, еще. Мона не успевала, старательно, но бесполезно взмахивая мечом. Упорства было недостаточно, и в этой противоестественной схватке Аяне легко одерживала победу. Как предсказать траекторию стрелы? Можно ли ее заметить или почувствовать? Лишь в легендах подобное возможно.
- Нет ничего скучнее, чем смотреть, как люди истекают кровью, - Изао поморщился. - Может, это тебя ускорит?
Он указал лучнице на Аки.
Толпа зароптала, размягченная его красотой, но злое зрелище им нравилось ничуть не меньше доброго, в нем появлялась дополнительная острота. Лук нашел новую, более важную цель. Обаяние осенних глаз юноши не помешало Аяне спустить тетиву.
Мона инстинктивно заслонила его прежде, чем лучница Изао успела сделать выстрел безобидным. Острый наконечник прошил ее плечо насквозь.
- Остановитесь.
Кио встал, его терпение исчерпалось, но Изао только покачал головой, показав глазами на добрый десяток лучников Мико. Стрел тут хватало на всех.
- Так вот для чего она вам нужна? - издевательски заметила Мико. - Работать живым щитом? В этом весь секрет?
- Мона?
Она не ответила.
Ее никогда не ранили стрелой прежде, никто в прежней жизни не унижал правила боя так, как в Хакё. Тугой, грубый удар в плечо, затем разорванная плоть продирает обжигающими молниями. Мона ненадолго потеряла равновесие, свыкаясь с раной. Звуки на краткий миг размылись, рот заполнился железным привкусом, соленым и чуть сладковатым.