Как же больно держать меч. Он кажется слишком тяжелым, будто рвет мышцы дальше, но тяжелее него - вес гнева, его алый, безжалостный огонь.
- Ты можешь попросить пощады и уйти из Хакё, - миролюбиво предложил Изао. - Наш город подходит не всем.
Гнев держал Мону, именно он не позволил ей опустить оружие. Гнев выжег страх и сомнение, расплавил в чернила зрачки, укрепил тело. Изао умел многое, но хотел лишь накормить заскучавшего, ненасытного зверя, любящего ломать игрушки, - и за это Мона его возненавидела.
Императрица нарушала правила, но Изао совсем их отобрал. Никто не придет за ними, никто ее не спасет. Мону пронзило озарение одиночества перед смертью, но вместо страха это принесло ясность. «Давай играть», - прошептал оборотень из снов, обретая голос.
- Нет.
Она стиснула зубы и расправила спину, закрыла глаза, чтобы собраться с духом. Изао покачал головой, наблюдая за тем, как раненая мечница разворачивает плечи, перехватывая рукоять. Такая упрямая. С ней было покончено. Аяне снова натянула лук.
- Она всего лишь ученик, - повторил Кио. - Довольно.
Мастер иайдо выступил вперед, забыв о собственной безопасности, - чуть позже, чем нужно, намного позже, чем стоило бы. Какая-то нездешняя, вековая усталость отразилась на его лице, будто он наблюдал подобные забавы тысячи надоедливых лет.
Аяне выпустила стрелу, собираясь пришпилить к земле его одежды, но Мона взмахнула катаной. Клинок порхнул, вставая на пути Кио, железо потеряло свою тяжесть. Освобожденное от страха смерти тело Моны не нуждалось в приказах, и движение приобрело недостающее совершенство.
Хват пальцев девушки на рукояти ослаб после броска, но нарисованный ей штрих уже лег на полотно мира. Толпа заорала, хотя она не знала, почему.
- Не то, что я ожидал. Но все же...
Изао подошел к ней и протянул ладонь, но Мона оттолкнула его, ее одежда промокла от крови. Последняя стрела Аяне не достигла цели - мечница слегка зацепила ее клинком, прервав смертоносный полет. Бессильное оперение валялось под ногами Кио, словно упавший подарок, и он задумчиво поднял его.
Отчаянному выпаду Моны было далеко до изящества мастеров, ткавших вокруг себя стальной ураган, но она до сих пор не понимала, как это получилось. Может, это случайность, судьба.
- Лучшее развлечение за годы, - Мико довольно прищурилась, отзывая лучников. - Ты можешь остаться. Позовите Йоджи, пусть займется раной.
Они пошли прочь. Представление закончилось.
«Я не просто ученик», - подумала Мона, но ей не хватало воздуха это произнести. Неприятно тянула засыхающая кровь порезов, пульсировало разорванное плечо. Она едва чувствовала боль и то, как проходящие мимо воины одобрительно хлопают ее по спине. Хакё принял ее, пропустив через каменные жернова.
Костры и пятна факелов смешались в бессмысленную мешанину перед глазами.
- Проклятые варвары... - рычал Аки, отрывая рукава юкаты, чтобы перевязать ее порезы.
Кио молча отломил наконечник стрелы, застрявшей в ее теле, и это было ослепляюще больно, потом протянул вино. Какой-то старичок хлопотал над ней - наверное, Йоджи, он очистил рану и дал бинты. Аки взволнованно дергал бровью, разрываясь между игрой в самообладание и заботой.
- Я смогла.
Экстатическая, буйная радость уже начинала течь по ее венам.
Народ Хакё праздновал, крепость увлек разнузданный пир. Барабаны грохотали в такт удалой, разбойничьей песне, флейта стремилась ввысь. Их чествовали, но недолго, их на время принимали, но лишь до следующего акта. Кио чувствовал, что покинуть Хакё будет гораздо сложнее, чем в него войти.
- Я смогла, - снова прошептала Мона.
Вечер впечатывался в ее память, становился временем, что запоминаешь до мелочей. Забавы изгоев устрашали, но она обнаружила в них манящую дикость, которую порой тщетно искала, вглядываясь в обрыв.
В пустой комнате Соколиной столицы беглый ученик сайя смывал кровь с ее тела, поил горьким, теплым саке из мягких губ, стелил ложе шерстяным покрывалом и собой. И ей нравились раны, нравился он, нравился кружащий голову вкус. Звезды в каменной амбразуре были близкими и острыми, словно осколки стекла. Она зачерпывала их, словно его любовь.
Глава 10. БЕЗУМСТВА МУДРЕЦА
Ей снился лис, поджарый и быстрый. Он выскользнул из темноты деревьев в ореоле закатных лучей и внимательно ждал. Тело зверя - рыжее, длинноногое, с острым листом хвоста, но глаза существо похитило у человека. Он украл их у Аки, и это делало взгляд одновременно знакомым и пугающим, будто существо примеряло маску из чужого лица.