- Я рад, что могу быть для тебя кем-то новым, - усмехнулся он, читая взгляд. - Как тебе удается держать меч? Это должно быть невыносимо больно.
- Лис… вылечил меня. Мне это снилось — и теперь рука двигается снова. А что он сказал тебе? Он говорил, что хочет править городами, которые раньше принадлежали лисам, что надо освободить его братьев. Он разговаривает загадками.
- Вылечил? - Аки недоверчиво посмотрел на то, как Мона ловко вложила оружие в ножны. - Он и мне обещал дары за свою свободу. Золотую смолу желаний. Что-то, что сделает меня неотразимым. Быть запертым в статуе столько лет ужасно, даже если ты оборотень.
- Ты уже принял подарок?
Аки только рассмеялся. Он переступил с ноги на ногу, слегка ежась от утренней прохлады.
- Нет, я таким родился, дона. Но оборотень считает, что во мне есть крошечная доля крови лис. Что кто-то из моих предков полюбил кицуне, потому мне и удалось его позвать с помощью незаметной капли магии. Теперь он хочет, чтобы я разбудил остальных кицуне, вернул им город.
- Не может быть! - глаза Моны расширились. - Так вот почему он называет тебя «молодой лис»! Магия в мире давно погибла, остались лишь сказки.
- Иногда мне его жаль. Он проснулся в мертвом, чуждом мире. Все, что у него есть, - желание чужой любви, которое ненадолго его оживляет.
- Стоит узнать, что он обещает Кио. Мы сможем противостоять лису вдвоем, а он совсем один в окружении мастеров Хакё. Без его знаний мы бессильны, я никогда не читала книг о лисах-оборотнях и тем более — о том, как они правят материком. Не стоит соглашаться с ним, пока мы не узнаем больше. Например, как его можно убить.
Аки вернулся в комнату, разыскивая торопливо сброшенную вечером одежду.
- Тебе стоит поговорить с Кио. Мастера Хакё легко могут продать нас императрице, он пытается их переубедить. Кио умен, но все же политика не его сильная сторона.
Неужели Мико действительно способна на это? В Хакё ненавидели императрицу Острова Яблонь, ведь это именно она изгнала местных, лишила их имени, семьи, дома, а кое-кого - и частей тела. На эту вражду Кио и рассчитывал, разыскивая скрытую школу, но разбойники и наемники на многое готовы ради денег. Что, если Ханси пообещает им прощение взамен на головы беглых сайя?
Мона не знала ответа. После пира между ними с Кио пролегла еле заметная, но вполне ощутимая вуаль, которой они оба позволили себя разделить. Они встречались лишь во время ставших беспощадными схваток, затем Кио уважительно кланялся и исчезал в маленькой библиотеке Хакё или своих покоях.
Из его комнаты выходили самые разные женщины, и Моне хотелось его остановить, словно Кио зря растрачивает нечто драгоценное. Разве он покинул квартал, чтобы таким образом платить за их безопасность? Или таково его желание, тяга сайя к познанию чужих тел?
- Я о политике не знаю ничего, да и вряд ли Кио хочет меня видеть. Я недостаточно быстра. Мне следует лучше владеть мечом.
Оружие было ее ответом на любую сложность. Аки сосредоточился на одежде, чтобы не ввязаться в спор о том, что Кио сейчас мало волнует ее меч.
- Уверен, он думает то же самое о себе самом. С Кио лучше обращать внимание на поступки, а не слова. Если ты хочешь стать мастером меча, нужно научиться понимать людей.
Юноша выскользнул прочь, сорвав чудом выросшую между камней травинку и вставив ее между улыбнувшихся губ. Странно, что почти те же слова сказал ей оборотень из сна. Сколько он заимствовал у молодого сайя и сколько еще может взять от каждого из них? Мона нахмурилась.
Аки понравилась жизнь в Хакё. Он легко находил друзей, и уже через неделю лишь самые подозрительные из обитателей крепости косились на него. Его с радостью принимали в маленькой таверне, он постоянно ошивался около кузницы, убеждая взять его в подмастерья из чистого озорства.
Совсем иначе дело обстояло с его спутниками. Кио запер себя в библиотеке и необычных для себя излишествах, чтобы не разжигать ревность женщин-воинов в отношении своей ученицы. Мона проводила свободное время, сидя на стене Хакё, словно сокол, и слушая шумы горных лесов.