Дни незаметно превращались в недели. Моне нравилось забираться на самые высокие участки стены и замирать там и смотреть, как облака разваливаются, перебираясь через горы. Единственные, с кем она находила общий язык, - воины, которым не хватало свежих соперников. Аки удивляла ее неистощимая страсть к обучению, заслонявшая все остальное. Она скучала по своему саду, по всепоглощающему присутствию Таро, по шуткам брата и томному, сладкому смеху Хидео. Ей не хватало даже изменчивого, изломанного Кацу, но больше всего - живописных холмов Острова Яблонь, стука молота отца в кузнице, делающей лучшую сталь на земле.
Кио зарылся в книги, но их выбор заставлял хмуриться. Жителей Хакё интересовала война, и тексты, собранные в библиотеке, полностью отражали такое положение вещей. Схемы ходов под чужими замками, искусство маскировки и мастерство лести, умение скрыться и способность раствориться во тьме. Трактаты о стрельбе из лука и потертые пособия по малозаметным ядам, вольно нарисованные схемы человеческих тел, наставления мастеров по владению собой, - все это проходило перед безразличными глазами Кио, разыскивавшего что-то иное.
Сайя с детства окружали честолюбцы или те, кому власть подходила, словно перчатка, но сам он, хоть и любил игры, предпочитал власть искусства и тишины. Он тоже скучал - по морю, по крышам Ноара, по вольному запаху соли, тишине большой библиотеки квартала, уличным музыкантам. Порт материка задел его шумным множеством дорог, Хакё же показывал лишь одну.
В тот вечер, когда Мона все же собралась и постучала в дверь, Кио снова не был один. Он успел не слишком старательно одеться, но в кровати ждала его возвращения женщина с колкой улыбкой, чье имя он не запомнил.
- Кио, я хочу кое о чем попросить.
Мона осуждала образ жизни, который он начал вести, но не бросила вызов, ведь предполагалось, что сайя независим, свободен, ничем не связан. Прежде она дала ему пощечину, стоило очернить свое имя, а теперь терпеливо позволяла жить, как угодно, навязывала эту свободу. Общество Аки и Моны сулило Кио новизну необычной дружбы, но в Хаке он их обоих утратил.
В этот миг Кио понял, что предпочел бы несдержанную пощечину излишней терпимости.
- Твой досуг стал походить на жизнь Хидео, а не мастера меча, - все же сказала она. - Это может быть опасно. Что случилось? Я хочу помочь.
- Вряд ли тебе многое известно о жизни мастера меча, дона.
Фраза раздраженно сорвалась с его губ - и ранила их обоих. Мона отвернулась, волосы потекли рекой огня, рыжим покрывалом осени.
Кио хотел пойти следом, забрать отравленные слова назад, но он был неожиданно пьян, а ночные лестницы Хакё скрывали тысячи опасностей - от возможности оступиться и разбиться до встреч с теми, кто воспользуется его слабостью. Разум удерживал его в комнате за закрытой дверью. Выходить в крепость убийц не стоило.
И все же миг спустя Кио оставил женщине, подарившей ему немного забвения, бутылку вина и вышел в ночь.
Он коснулся пальцами холодных камней, освещенных мертвенным светом луны, и неуверенно последовал вдоль стен. Запутанный лабиринт лестниц и переходов Хакё сыграл с ним злую шутку, каждый поворот удалял от цели. Тени лгали, изгибы пути смеялись над его намерениями. Часовые приветствовали его, но девушка исчезла, словно лучшая тень Мико.
- Где же ты, дона? - подумал или сказал он.
Время растягивалось, словно смола, все дороги казались одинаково неправильными. Как же сильно кружится голова... Его ушей достигла знакомая мелодия - грубоватая песня, которую иногда можно услышать в порту.
- Потерялась девица в темном лесу, - хрипловато пропел кто-то, - Как же не тронуть такую красу?
- Ты ужасно поёшь, Изао. Это оскорбление искусству пения.
Кио обернулся и увидел его, сидящего на стене, закинув ногу на ногу.
Никого рядом не оказалось. Они остались вдвоем - только ухмыляющийся мастер Хакё, способный раздробить пальцами горло, и бывший сайя, утомленный людским несовершенством. Кио опустил руку, чтобы уравнять силы, но ладонь наткнулась на бесполезную ткань вместо рукояти меча.
- Вот как. Я-то решил, ты из недотрог, - Изао неторопливо поднялся. - Но ты ведь из тех, кто ищет приключений на пустых улицах, правда? Стоило выйти из квартала - и захотелось испытать судьбу? Узнать, что она тебе приготовила?
Изао опустил глаза на вырез наспех запахнутой юкаты Кио, на торопливо завязанный пояс.