Кио вздохнул.
- Я не понимал тогда, что делает с людьми красота. Я привык видеть в зеркале свое лицо, но гораздо больше интересовался символизмом цветов или типами смычков. Но равнодушие ловит людей в ловушку, из которой им не выбраться, - сайя задумался. - Ключ к слабости Ханси был во мне. Как любой умный правитель, она хотела себя обезопасить. Раз совершенство опасно, значит его стоит исправить.
Мона сжала пальцы, желая предотвратить то, что уже произошло. Кио же был спокоен и искренен, как никогда прежде.
- Я не был совершенством. Отнюдь. Но в ту ночь, когда я пришел на ее зов, юный, нетерпеливый и безоружный, а меня встретил наемник с ножом, я перестал быть и хорошим сайя. Ножом Мичиро исправил то, что Ханси казалось вызывающе красивым, и она хладнокровно следила, чтобы он не перестарался. Это была нетрудная задача для такого человека, как он. Я должен был оставаться притягательным, - горько сказал бывший сайя. - Но не слишком. Не чересчур.
Мона протянула к нему руку, но Кио грубо поймал ее на полпути, крепко стиснув ладонь.
- К ее чести, воспользоваться плодами своего труда Ханси не сумела, - хладнокровно продолжил он. - Посмотрев на мое окровавленное лицо и взгляд преданного ей человека, Ханси не могла встречаться со мной — и не вспоминать о своем варварстве. Она так и не пустила меня в свою постель.
Я был где-то рядом, услаждал ее взор, слух и ее друзей, но так, чтобы не ранить императрицу слишком глубоко. Мичиро, который тогда исполнял грязные поручения знати, также ей опротивел. Она наградила его дорогим мечом — и изгнала с Острова за это и многие другие преступления, которые он совершил по ее приказу. Она не гордилась содеянным, но дай ей выбор, сделала бы это снова.
- Ханси придет за тобой, - поняла Мона.
- Она постарается разыскать и наказать каждого из нас, и Кацу будет первым. Это неважно сейчас. Скажи, почему ты убила Мичиро, дона?
- Я не знаю. Он оскорбил твое имя, и это просто произошло.
В серьезных глазах Кио замерцали искры веселья.
- Не стоит убивать любого, кто меня оскорбит. Это сделает твою жизнь очень сложной и... очень короткой.
- Но я хочу, - вырвалось у нее. - Я хочу писать для тебя мечом — так, как поймешь только ты. Это и есть настоящая музыка, настоящая поэзия. Когда я вижу тебя, мне хочется быть поэтом.
- Есть и другие способы передавать чувства, - он разжал ее пальцы и скользнул по ним, вызывая волну мурашек. - Я пойму их, даже если ты никого не убьешь.
Кио посмотрел на нее, как тогда, в театре Рю, и Мона смутилась, не найдя ответа. Как же хотелось в этот миг, чтобы она бросила ему под ноги чужие мечи, целые горы стали побежденных. Таро был наивен, думая, что Кио способен стать более достойным учителем. Сайя вдруг понял, от чего с помощью чужого ножа пыталась сбежать Ханси.
- Ты забрала меня у императрицы, отпустила Кацу, а теперь убила моего палача. Знаешь ли ты, как это жестоко, дона? Ведь теперь ни одна женщина не сможет с тобой сравниться.
Кио усмехнулся и отпустил ее пальцы. Прежде, чем Мона нашла подходящие слова, за окном раздался шум. Оба встревоженно посмотрели на площадь - внизу громко спорили, толкались и горячились люди. Воители Хакё походили на встревоженный рой пчел. Что-то происходило, надвигалась беда.
- Я вижу воинов Изао. Они держат кого-то...
Дурное предчувствие наполнило сердце Кио.
- Постой, это же Аки! - девушка уже мчалась вниз, готовая применить оружие. - Кио, они взяли его под стражу! Изао его схватил!
Глава 12. ГОРОД В ГОРОДЕ
Трудно было придумать менее подходящее место для раздора или суда, чем розовый сад Инанны, но вот они, стоят здесь, не зная, умрут или будут жить.
Бутоны оттенка нежного облака, тронутого дыханием рассвета, дарили изысканный аромат. Сад был создан, чтобы в нем забываться. Почти как вишневая пена весной, розы окутывали извивающуюся на высоте тропинку в продуманной гармонии. Если бы не печальный повод здесь оказаться, Мона испытала бы благоговение.