— Ну, мы пока только сделали выкройки и начали придавать каркасу должный вид, но через полчаса ты сможешь уже поучаствовать, — сказал Мишка, наслаждаясь тортом. — Полноценным платьем это назвать будет нельзя, но нам нужно будет посмотреть, как оно будет сидеть, чтобы исправить косяки на ранней стадии.
— Хорошо, — обрадовалась и снова сделала глоток.
Всё-таки мне было жутко интересно. Не то чтобы я была далека от всей этой дизайнерской сферы, просто не увлекалась, как Мишка. Да и поступала я на другой факультет. Платья, кофточки, костюмчики, конечно, хороши, но всё же не моё. Зато я была очень рада за Мишку. Он прямо светился, когда что-либо рисовал или делал. Столько ярких эмоций появлялось на лице. Вот только компания в лице этого подонка Егора мне не нравилась. Портил всю малину, так сказать. Суровое и недовольное лицо ничуть не создавало ощущения радости. Наоборот, вызывало противоречивые чувства.
Когда Мишка доел, он оставил нас и побежал обратно в мастерскую, продолжать работу. Мне же некуда было спешить, поэтому я осталась за столом и взяла себе ещё кусочек торта. Егор, как ни странно, тоже никуда не спешил. За весь вечер он не сказал мне ни слова. Если что-то говорил, то в общем и посыл был Мишке, меня словно дразнил недостатком внимания. А я что? А я ничего. Плевать на него, откровенно говоря.
— Не налегай на сладкое, в платье не влезешь, — как ни в чём не бывало сказал Егор, не отрывая взгляд от своей чашки.
— Ой да ладно! — оскалилась я. — У кого-то голос прорезался. Неужели Ваше Зазнайшество решило проследить за моей фигурой?
— Стерва, — прошипел Егор, а я лишь показала язык и назло ему отломила большой кусок торта и запихнула в рот.
— Не твоя, вот ты и бесишься!
Осознание того, что я сказала, пришло не сразу. Повисло молчание. М-да, что-то меня занесло не туда. В общем, нужно начинать соблазнять Мишку. Они уже достаточно поработали, необходимо переводить внимание на себя. Я поднялась со своего места, оставив недоеденный торт, и гордой походкой направилась к мастерской. Мишка уже во всю крутился у манекена, прикрепляя ткань булавками. Услышав шаги, он обернулся, но не прогнал меня.
— Ты не подашь ещё булавок? — просил Мишка, придерживая одной рукой ткань.
На одном из столов были расставлены подушечки с иголками, пластмассовые коробочки с булавками и горы бумаг. Работа кипела. Подав Мишке булавки, я хотела было что-то сказать, как пришёл Егор и в приказном плане выставил меня из мастерской. Грубо, бесцеремонно и чисто по-мужски. Даже не успела ткань рассмотреть. Только запомнила, что ярко-красной была. Ну ладно. Не смотреть, так не смотреть.
Устроившись на диване в гостиной, стала ждать, когда меня позовут. Безумно долго, но делать было нечего. Время оставалось всё меньше, на город давно опустилась ночь. Я не знала, что мне делать. Егор так сильно усложнял ситуацию, не отходя от друга, что у меня не было даже возможности его утащить. Делал он это назло или же просто хотел поскорее закончить с заданием, не знаю. Но с Мишкой увидеться мне так и не давал. Я уже даже не понимала, на кого я злюсь: на Егора или на себя. Испытывать чувство беспомощности было ужасно. Я не знала, сколько они ещё планируют работать, но мне уже было безумно страшно. Столько лет жить без страха перед смертью, быть уверенной в себе и идти вперёд с поднятой головой, а теперь? Что стало со мной?
Когда дверь студии наконец открылась, и навстречу мне выбежал Мишка, моей радости не было предела. Ожидание оказалось самым трудным за сегодняшний вечер.
Ещё чуть-чуть. Совсем немного потерпеть.
В руках Мишки была первоначальная разработка, однако, что бы они ни говорили, на простенькое платьице уже было похоже. Крепкие руки Егора держали меня за талию, чтобы ткань, пока Мишка закалывал её, не слетела. Я сказала, что могла бы и сама подержать, но оба категорически сказали: «Нет», и мне пришлось подчиниться. Когда же дело дошло до груди, Мишка на мгновение остановился и смутился, а Егор как ни в чём не бывало переместил свои руки. После этого Мишка потупил взгляд ещё сильнее. Может, я ошиблась в выборе партнёра? Мишка был каким-то жутко нерешительным.
— Я, конечно, всё понимаю, но дальше я предпочла бы сама, — я гневно посмотрела на Егора и, схватив его руки, ощутила их тепло. Держал он свободно, поэтому я ловко освободила свою грудь. — Давай, Мишка, закалывай!
Красный, как рак, Мишка быстро скрепил ткань и, поправив юбку, отступил на шаг назад. Они с Егором оценивали внешний вид и посадку, решая, что убрать, изменить или добавить. Пока Мишка записывал в блокнот свои наблюдения, Егор принёс большое зеркало, позволив мне покрутиться и посмотреть на себя со всех сторон. Платье было довольно простого фасона, но мне сказали, что это только начало. Лиф аккуратно облегал верхнюю часть тела, подчёркивая грудь, и оголял плечи. На талии было что-то наподобие пояса, от которого отходила широкая юбка в пол.