— Сказала бы, что мне плохо, да вот здоровье-то в порядке, — пробормотала и снова уставилась в тарелку. Не говорить же ей, чем я вчера занималась вместо того, чтобы почитать конспекты.
Инна была далека и одновременно близка к миру разврата. Как приличная девушка она не интересовалась шумными компаниями, но при этом совершенно не стеснялась полуголых людей, с лёгкостью выполняя свою работу. Да и не была она невинной овечкой, чего уж тут говорить. Девушкой она властная, но при этом сдержанная. Строгая на вид, но очень нежная и ранимая внутри. Как ей удавалось удерживать столько образов, я не представляла. И пусть у неё всегда было своё мнение и за словом в карман не лезла, вчера поддержать меня она не отважилась. Не знаю, с чем это было связано, но у меня, наверное, был такой вид, что никто бы не решился подойти. И даже если я не могла назвать себя грубой и жестокой, порой люди видели во мне именно холод и отстранённость. Не такого я хотела. Но, как говорится, неправильно загадываешь. Не хотела заводить близких друзей, завела неприятелей и огрубела.
— Кому тут уже плохо? — спросил Мишка, ставя поднос на стол и усаживаясь по правую руку от меня. Идиллия: справа Мишка, слева Инна — и я ограждена от всего мира.
— Да вот, Вероника совсем без аппетита, — после этих слов на меня устремились две пары глаз. — И спрашиваю: не случилось ли чего? Или ты после вчерашнего такая?
Отчего-то слова о вчерашнем заставили меня вспыхнуть. Не знаю, почему я так сильно отреагировала, но ребята, кажется, поняли, в чём дело. Я несколько раз вспомнила, что делала по дороге в универ, как оделась, как вела себя на парах, но всё равно не могла понять, где прокололась. Уже была физически готова бежать, лишь бы не слышать упрёки со стороны друзей о том, что я сделала. В душу даже закралась идея, что Егор специально вчера уговорил Мишку взять меня в качестве модели, чтобы отомстить. Ну конечно! Переспать и бросить — вот что он задумал. Мишку легко использовать как приманку, ведь просто так я бы не приняла приглашение Егора. Да и с какой это стати мне принимать?
Инна и Мишка придвинулись к столу и наклонились ко мне. В горле сразу пересохло, стало трудно дышать.
— Не обращай на Егора внимание, — прошептала Инна. — Он привык к повышенному вниманию с женской стороны, поэтому считает, что все должны ему уступать. Подумаешь, повздорили чутка, с кем не бывает?
— Да и Егор сам виноват! — поддержал одногруппницу Мишка. — Мы ему сразу сказали сесть на другое место, но он воспротивился. Я думал, что мы обсудим всё в двух словах, и Егор с компанией уйдёт до твоего прихода, но…
— Но он же у нас суперзвезда, ему нужно начать рассказывать истории, чтобы веселить публику, — скривилась Инна. — Прости, что не поддержали тебя.
— Вокруг вас была такая напряжённая атмосфера, что никто и слова сказать не мог, боялись.
Один перебивая другого, друзья стали утешать меня разными способами. От того, что они подумали на конфликт в столовой, на душе стало так легко, что я мгновенно расслабилась и поняла, насколько же это круто иметь людей, готовых поддержать тебя в трудную минуту. Всю жизнь считала, что друзья — это обуза и слабость, но наконец осознала, что глубоко заблуждалась. Именно эти люди в трудную минуту подняли мне настроение и сняли напряжение. Как же я была этому рада. Вдруг стало так свободно, что я вновь ощутила чувство голода, и живот предательски заурчал.
— Тебе нужно много кушать, Ник, — оживился Мишка и перешёл на нормальный голос, перестав шептать. Он ловко воспользовался вилкой с наколотым кусочком тефтели и поднёс к моим губам. — Скажи «А-а-а»!
Спокойно смотреть на то, как Мишка сидит с протянутой рукой и просит открыть рот, было просто невозможно, и я расхохоталась. Инна улыбнулась, Мишка тоже коротко рассмеялся, но продолжил быть настойчивым. Ароматная тефтеля дурманила, и я больше не могла отказываться. Открыла рот, позволяя себя покормить, и ощутила чудесный вкус нежного мяса.
— И не забудь про салатик! — воскликнула Инна, подавая полную мисочку овощной прелести.
Мишка не нуждался в лишнем напоминании и сразу же наколол сочную помидорку. Такой счастливой я не чувствовала себя никогда. Хорошая компания, божественная еда и кормят! Даже самой не надо утруждаться. Когда я хотела вернуть вилку, мне просто не позволили её забрать, сказав, что сами проконтролируют, чтобы я всё съела. Инна даже достала из сумки пирожки. В такой непринуждённой обстановке мы отлично провели время. Смеялись с историй Инны, смешных замечаний Мишки и просто с того, как глупо со стороны смотрелось то, что меня кормят «с ложечки». В данном случае — с вилочки. Казалось бы, только вчера за этим столом был скандал, а сегодня в воздухе витало счастье. Но, как и бывает во всех историях, длилось всё недолго…
Справа от Мишки со скрипом отодвинули стул, и грузно на него приземлились. Резко повисло молчание, и мы все трое перевели взгляд на присевшего. Улыбка резко сползла с моего лица, а сердце бешено забилось. Егор… Стоило мне только посмотреть в его сторону, как столкнулась с его холодным и надменным взглядом. Такой колкий, что, кажется, поцарапает.
Несколько секунд мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом я резко отвела взгляд. Достаточно! Поиграли хватит. Этой ночи вообще не должно было быть. В груди словно били в барабан, уж слишком громким был звук. Было ощущение, что моё сердцебиение слышит каждый. Невольно я мысленно возвращалась в тот вечер и отчётливо видела слегка удивлённый, но безумно страстный взгляд Егора. Чтобы не думать о тёплых руках, ласкающих моё тело, я как-то слишком резко выдернула вилку у Мишки, что тот невольно вздрогнул. Пытаясь не обращать внимание на Егора, я стала с удвоенной скоростью поглощать оставшийся салат. Всё бы ничего, но в голову упорно лезли вчерашние поцелуи, и друзья могли неправильно понять, почему я так бурно реагирую.
— Ник, помедленнее, — осторожно произнесла Инна, заглядывая мне в лицо, но я только сильнее уткнулась в тарелку.
Не знаю, что они делали, но по звукам, кроме меня, явно никто не ел, даже Егор. Оставаться в такой напряжённой обстановке не хотелось, поэтому я проглотила последний кусочек, поднялась с места и поспешила удалиться, не сказав ни слова.