Бридж снова вытерла лицо, чтобы мокрые щеки не выдали ее недавние слезы. Она выдохнула, стараясь отогнать мысли о Деймоне, и спросила уже спокойным голосом:
— В чем дело?
— Королева… — начала Жозефина. — Лиам хочет видеть вас!
— Где он?
— В покоях Ее Величества.
Селена немедля направилась туда. Жозефина бросила недовольный высокомерный взгляд на Деймона.
— Это все из-за вас, людишек! Это из-за вас королева заболела «точкой невозврата»! Все ваши машины! — взъелась она.
— Мне жаль, что королева Маргарет покинула нас, — Деймон почтенно поклонился ей. — Но не нужно вешать на людей то, в чем они неповинны!
А затем ушел.
— Негодяй! — Жозефина крикнула ему вслед.
Селена тихо, почти на цыпочках, вошла в комнату. Лиам сидел у постели матери, склонив голову. Не двигаясь, он сказал:
— Проходи. Не бойся, она тебя уже не услышит.
Пустые глаза королевы были обращены к потолку. Бридж остановилась за спиной у Лиама.
— Как ты? — спросила она.
Он нагнулся над королевой и закрыл ей глаза.
— Она еще… теплая. — голос Лиама дрогнул.
Селена хотела что-то сказать, но не нашла слов и продолжила молча стоять. Но Лиам сам заговорил, и голос его был тихим, безжизненным.
— Я наблюдал за тобой все это время. Присматривался. Последние месяцы я отдалился от всех. Не мог понять, отчего мне так тревожно… Но с твоим приходом все поменялось. Не знаю, может, это простая надежда, или в этом кроется что-то еще… Я вверяю тебе нашу страну! — он резко сомкнул губы.
Лиаму хотелось добавить «милая Лилит». «Но… почему?» — крутил он у себя в голове. Селена заметила по его лицу, что Лиам что-то вспомнил. По тому, как он посмотрел на Бридж, она поняла, что что-то не так.
— Мой милый Лиам.
— Что ты сказала?
Селена хотела повторить, но в горле застрял ком. Лиам мотнул головой, отбрасывая испугавшие его мысли, ложные воспоминания. Он поднялся, подошел к портрету королевы, висящему на стене, и провел по нему рукой.
— Меня всегда привлекали картины, хочется их рассматривать. Не знаю почему, — начал Лиам. — Может, душа матери останется в ней? Мне хотелось бы в это верить.
Селене стало не по себе от его фразы, хоть и брошенной совсем с другим смыслом.
— Быть заточенной в картине — не лучшая участь для души, — медленно кивнула она. — Лучше думать, что ее душа свободна!
— Да, ты права… — согласился Лиам. — Мы с ней увидимся в Холодную ночь. С ней и со Спес. А может, и с остальными сестрами, что слишком рано покинули этот мир.
Обессиленный, он упал на стул возле постели матери.
— Скоро будет твоя коронация. Теперь ты королева! — Лиам закрыл лицо руками. — О, я был так слеп! Твердил, что что-то потерял, когда настоящая потеря ждала меня впереди!
— Лиам, — Селена тяжело вздохнула от раздирающей душевной боли. — Мне так жаль…
Бридж не умела утешать. Она чувствовала себя неловко, когда кто-то плакал перед ней. Лиам вытер глаза и спокойно сказал:
— Все нормально, Лилит. Я побуду еще здесь с ней, ладно?
— Если тебе что-то будет нужно…
— Нет-нет! Хочу попрощаться с ней.
— Хорошо.
Селена еще раз посмотрела на него, склоненного над королевой, и тихо прикрыла за собой дверь. В коридоре стоял Берт. Он то ли ожидал, пока Лиам выйдет, то ли не решался зайти в покои королевы. На его лице читалось замешательство, горькая скорбь и вопрос, обращенный к самому себе: «Ты ведь был готов к этому. Почему же так больно?»
Завидев Бридж, идущую по коридору, он обернулся к ней, тихо спросил:
— Как… Лиам?
— Ему тяжело, но он справится.
Берт кивнул, посмотрел в непроглядную ночь Долины.
— Маргарет долго боролась с болезнью, — начал он. — Она заслужила отдых.
Селена встала около него, пытаясь подобрать нужные слова. Что Берту нужно сейчас? Поддержка или побыть наедине с самим с собой?
Бридж в успокаивающем жесте коснулась его плеча и хотела было уйти, но Берт остановил ее.
— Нет, постой.
— Отдохни как следует. — кивнула Селена.
— Надвигаются тяжелые времена, Ваше Высочество!
— Я готова.
— Добрых снов. — Берт поклонился Бридж и ушел.
Селена вернулась к себе, но, прежде чем уснуть, ворочалась долго, мучительно, не в силах отогнать навязчивые, тревожные мысли…
***
Шаги даются тяжело. Я не хочу идти, не хочу, но у меня нет выбора. Вот так всегда: ты принимаешь решения, не задумываясь о последствиях, раз за разом, а когда понимаешь, что пришел совсем не туда, ты больше не имеешь право выбора.
Я останавливаясь у алтаря, поворачиваюсь к своему жениху. Он стоит ко мне спиной, говорит со священником. Жених поворачивается, но очень медленно. Каждое его движение растягивается на минуты. Это длится бесконечность.