Взметнулся меч. Быстрые шаги, выпад, удар. Снова вперед, поворот. Увернулся. Черные волосы, повторяя движения, метались из стороны в сторону. Взгляд темных игривых глаз цеплялся за противника, предугадывал их действия. Берт не собирался умирать. Еще один человек, обездвиженный, упал к его ногам. Когда-нибудь все закончится. Главное — идти вперед…
Незнакомый драяд, цепляясь за руки Роба, повалился наземь. Главнокомандующий отбросил его, пошел вперед. Каждый выстрел, направленный в чье-то сердце, грозил смертью ему самому. Нажимая на курок, Роберт все время думал: «Это в последний раз?» Его лицо не выражало ни страха, ни сочувствия. Словно машина для убийств, идущая напролом. И только глаза его метались из стороны в сторону, искало одно-единственное женское личико. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Только и всего. Очередной взмах меча. Очередной выстрел. Шаг вперед. Шаг вперед.
Роб и Берт шли навстречу друг другу, не подозревая об этом. Они оставляли за собой трупы, кровь, надежду. Их разделяло всего несколько метров. Пистолет и меч были опущены. Роб и Берт неподвижно стояли и смотрели на противника.
— Убирайся с дороги! — приказал Штицхен.
— Я не буду делать тебе одолжение. — улыбнулся Берт.
Роберт навел на него оружие.
— Мне очень жаль.
Берт сорвался с места. На мгновение клинок отразил лицо Роба, опечаленное фатальностью происходящего. Изо рта Берта хлынула кровь. С каждым вздохом он чувствовал, как легкие все больше наполнялись жидкостью. Пуля застряла в груди. Роберт опустил голову, озадаченно глядя на меч, пронзивший его живот.
— Вот… и все? — прошептал Берт.
— Все-таки ты убил меня.
— Я же сказал, никаких одолжений! — улыбнулся Берт сквозь боль.
Оба из последних сил выдавили прощальную усмешку.
— Спасибо за достойную смерть. — прошептал Роберт.
Берт закашлялся, дрожащей рукой вытер окровавленный рот и улыбнулся.
— Хотел сказать тебе то же самое.
Они упали на колени. Еще один взгляд колких и насмешливых глаз. Они держались друг за друга, до последнего перешептываясь ироничными, ничего не значащими фразами. Смерть настигла их одновременно. А война продолжалась, и никто не заметил ухода из жизни двух воинов. И пусть они встретили смерть с горделивой насмешкой и с уважением к своему плачу, где-то там, вдали от них, сердце королевы вздрогнуло. Берт… Роб…
Люди успели пробраться в замок. Пока Берт воевал под черным небом, Лиаму пришлось возвращаться во дворец и бороться с противниками в четырех стенах. Он не мог орудовать громоздким мечом и, хоть это и не совсем было удобно, использовал лук и стрелы. его пальцы стремительно и умело натягивали тетиву, наводили наконечник и легким движением отпускали стрелу, что затем всегда попадала в цель. Это было уже наработанное, доведенное до автоматизма мастерство. Поднял руку, взял стрелу, натянул тетиву, развернулся, прицелился, выстрелил. Поднял руку, взял стрелу, натянул тетиву, развернулся, прицелился, выстрелил… И так по новой.
Один из людей, пробегая мимо, успел ранить принца в плечо. Лиам бросился за ним на второй этаж, перепрыгивая через несколько ступеней разом.
— Лиам! — крикнула Жозефина.
Она лежала на полу, прижавшись к стене и выставив в страхе руки. Ее окружило несколько воинов.
— Нянечка! Беги!
Лиам встал между Жозефиной и противниками.
— Лиам! — голос нянечки дрогнул.
Трое человек против драяда. Так близко… Лиам понимал, что не в выгодном положении. Он понимал и то, что последует за этим тянущимся мгновением. Смерть.
— Уходи, нянечка! Беги! — крикнул драяд.
— А ты, Лиам? — испугалась Жозефина.
— Я за тобой!
— Мой мальчик…
— Беги!
Солсбери кое-как поднялась и, то падая, то поднимаясь, побежала прочь. Лиам медленно завел руку за спину. Пальцы сжали стрелу. «Умереть с луком в руках — не такая уж печальная смерть. Зря я так мало тренировался с мечом. Да, Берт?» Стремительный разворот, выстрел. Человек упал. Осталось двое.
Пальцы сжали новую стрелу. Не успел он выстрелить, один из людей вонзил в него меч. Лиам вздрогнул. Еще один удар. Кровь брызнула на картину позади. Принц хотел выстрелить в последний раз, но меч врага пронзил его сердце быстрее. Лиам упал на спину, раскинув руки по сторонам. Перед смертью он видел лишь картину над головой. Картину, окропленную его кровью. Кровь брызнула прям на семейный потрет, задевая очертания Лиама. Как же все символично…