-Создателя Времени? – неуверенно спросил Алекс, хорошенько обдумывая, не использует ли госпожа Обмана на нем свой талант, сделавший ее Первоначалом, и можно ли верить ее словам, которые для обычного человека звучат более чем нелепо.
-Сначала была Тьма и Время, - задумчиво произнесла Ложь, словно с трудом вспоминала знания, которые были получены задолго до окончания Темных Времен. – Они пришли из Пустоты, и именно им было суждено стать родителями Вселенной. Эти двое были первыми…
-Первые в своем вроде, а все остальные существа пошли уже от них? – закончил Алекс за госпожу обмана, от навалившейся усталости не желая слушать истории о событиях, которые были задолго до его рождения. – И наше Время лишь один из наместников своего предка, который должен приглядывать за стихией того древнего существа, что появилось первым?
-Охотники знают слишком многое о том, что происходит за пределами этого мира, - заметила Ложь и отвернулась от монумента в сторону главного дворца Рондолина, который еще долго будет предметом мрачных слухов и главным источником зловещих историй.
-Что поделать? – Охотник перевел свой взгляд с Времени на Хаос, и внимательно всмотрелся в существо, которое владело стихией, породившей Скверну и всех основных врагов Алекса. - Многие демоны любят говорить лишнего, стремятся этим запутать наш мозг, чтобы мы, выслушивая их, теряли бдительность… они говорят, а охотники не ленятся и записывают. В основном мы не изучаем эти знания во время подготовки, но я потратил довольно много времени на сидение в библиотеке и знаю не одну сотню баек своих «товарищей».
Алекс замолчал, все пристальней вглядываясь в Хаос и вспоминая о Блэкхарде, который при последней встрече не только раскрыл себя как обманщик и укрыватель тайн от близких друзей, но и рассказал ему об общем сборе охотников, обошедшем Алекса стороной. Именно незнание того, что же там происходит, и заставило охотника задуматься, что могли натворить внуки Хаоса, если на юг призвали даже тех, кто был на другом конце света.
-Прорыв Скверны, - после недолгого молчания неуверенно произнес он, тщательно подбирая слова, чтобы Ложь ответила наиболее точно. – Что там происходит, и почему охотников призвали на юг? Ты говорила, что меня ждет награда, в качестве ее я выбираю ответ на этот вопрос.
-Это два вопроса, – не оборачиваясь заметила Ложь, слегка дрожащим голосом, и обреченно вздохнула. – Уверен, что не хочешь ничего узнать о своем сыне или о том, куда делась Элайна? Эти двое гораздо ближе, чем происходящие на юге события.
-Я задал вопрос, - напомнил Алекс ледяным голосом. – И жду на него ответ. Элайна и ребенок – дела прошлого, а прошлое всегда должно оставаться в прошлом. Именно так учит твой собрат - Время? Мария, возможно, еще жива, и именно ради нее я затеял весь этот поход с наследницей – чтобы не означал этот глупый титул фон Рейнор - а Элайна всего лишь призрак, который, к тому же, сам сбежал от меня.
-«Ты безумен и жесток, Гавриил», - процитировала Ложь слова из поэмы, которая была широко известна в далекой юности Алекса. Довольно долгое время почти в каждом театре по ней ставили спектакли, а про легендарную битву между демоном Эммануилом и единственным благородным охотником Эленом знал каждый мальчишка.
-Пусть так, но лучше синица в руках, чем журавль в небе, - поговоркой ответил Алекс и тоже отвернулся от монумента, чтобы взглянуть на госпожу Обмана, и зачарованно замер, когда его взгляд наткнулся на превосходные голубые глаза, стоявшей перед ним светловолосой девушки.
-Ты все это время была здесь? – голос Алекса был тихим и разбитым, а челюсть почти незаметно дрожала, не в силах выдержать внутреннее напряжение, которое возникло в душе охотника, когда он снова встретился с той единственной женщиной, ради которой до сих пор был готов перевернуть весь мир, сделать невозможное и даже нарушить свою клятву лишь бы еще раз увидеться с этими голубыми зеркалами глаз.
-Она пришла ко мне тринадцать лет назад, Ал, - начала объяснять госпожа Обмана голосом Элайны, но охотник не услышал ее противных до омерзения слов. Он ничего не слышал, даже собственного голоса, который прозвучал несколько секунд назад. Он просто наблюдал за малейшими движениями лица единственной девушки, для которой нашлось место в его сердце, и пытался справиться с душевной раной, снова открывшейся спустя десятилетие.