Каждое его слово причиняло мне нестерпимую боль.
Каждое его слово – удар в мое израненное сердце, которое сейчас кровоточило от боли.
Я не знала, что сказать и что нужно делать. Он был прав. Как бы я ни хотела, у меня никогда не будет обычной жизни. Рядом со мной мужчине постоянно придется рисковать. Врагов слишком много, и однажды они действительно могут захотеть отыграться на его семье.
А семья – это святое.
Я могу понять его стремление защитить родных, но от этого мне не легче.
Разъедающая, уничтожающая все на своем пути боль поселилась в моем сердце, и я ничего не могла с ней поделать. Не знаю почему, но этот рыжик быстро отвоевал себе место в моем сердце, а теперь мне предстоит вырвать его оттуда.
Я должна отпустить Винса.
Он не должен бояться за судьбы своих родных.
Он не должен каждый день испытывать страх того, что может потерять любимую женщину.
Погруженная в свои мысли и свою боль, я плохо запомнила остаток пути. Зато в моей памяти хорошо отпечатался момент, когда мы оказались на какой-то дороге и навстречу мне помчалась лошадь, которую Ксан усердно подгонял, оставляя за собой столб пыли.
Мой любимый оборотень ловко спрыгнул с лошади и тут же сжал меня в стальных объятиях. На мгновение замерев, я обернулась.
Винса нигде не было.
Он ушел.
Глава 41
Ксан крепко прижимал меня груди, лихорадочно гладил по волосам и что-то шептал, но я не слышала его, полностью погруженная в себя и свою боль.
Мой растерянный, полный горечи взгляд блуждал по округе в надежде найти рыжеволосую макушку, но Винса нигде не было видно. Я тяжело вздохнула, прикрывая глаза и позволяя Ксану увлечь себя к лошади.
— Я не смог удержаться и решил рвануть на лошади впереди повозки, чтобы поскорее встретиться с тобой. Не мог дождаться момента, когда увижу тебя.
Сквозь шум в ушах смогла я различить его речь. С каждым шагом мне становилось все труднее и труднее дышать, а потом я почувствовала неожиданную боль, которая пронзила меня и заставила, согнувшись, закричать.
В глазах все плыло, я ничего не видела, но чувствовала крепкую хватку на своей талии. Боль была невыносимой. Мне казалось, я сгораю заживо, и я ничего не могла поделать.
Поглотившая сознание темнота стала для меня настоящим спасением.
Боль. Это было первое, что я ощутила, приходя в себя. Нет, это была не та боль, которая заставляла меня кричать. Эта боль была иной. Она была какой-то отдаленной, приглушенной, но я все равно чувствовала ее.
— На этот раз оказалось сложнее.
Голос Деймона заставил меня приоткрыть глаза и осмотреться, морщась от ноющей боли. Знакомое место меня совсем не удивило, даже вызвало какую-то щемящую нежность.
Хоть я и лежала на земле рядом с обрывом, я была в объятиях того, кто внушал мне доверие и покой. Теперь я понимаю, что он вновь приглушил мою боль, забрав меня сюда.
— Спасибо. Ты опять помогаешь мне, — натянуто улыбнулась я, встречаясь взглядом с его голубыми глазами, в которых плескалось волнение.
— А ты вновь влипаешь в неприятности, — горько покачал он головой, крепче прижимая меня к себе.
Так мы и лежали на земле в объятиях друг друга. Моя голова расположилась у него на груди, и я слышала стук его сердца, который успокаивал меня, даря ощущение покоя.
— Я не смогу помочь тебе, как в прошлый раз.
— Что?
Приподняв мне голову за подбородок, он заглянул в мои глаза так, будто пытался найти в них какие-то ответы.
— Ты доверяешь мне?
Доверяю ли я ему? Хороший вопрос. Раньше я не задумываясь отрицательно покачала бы головой. Кто доверяет посланникам? Ведь никогда не ясно, что за игру они ведут. О посланниках вообще ничего толком не известно.
Только глядя в эти глаза, что смотрели на меня с надеждой, я точно знала — я верю Деймону. Вопреки всему, я чувствую, что это правильно, чувствую, что могу доверять ему.
— Я доверяю тебе, — уверенно сказала я, не разрывая зрительного контакта.
На мгновение я увидела облегчение, промелькнувшее в его глазах.