С настоятельницей у меня тоже сложились довольно теплые взаимоотношения. Она так и не перестала меня жалеть, и видела во мне любимую дочку, которой у нее никогда не было. Если магистр занимался моим магическим образованием и физической формой, то мать Иолин положила все силы, чтобы я стала утонченной леди. Меня это изрядно веселило. Даже моей чудесной маме это не удалось. Но настоятельница не сдавалась. Поэтому занятия этикетом, танцами, пением и тому подобным бредом мне приходилось стойко сносить. Одно радовало, что они были всего пару раз в неделю. А все остальное время я уделяла своей непосредственной работе и тренировкам. Так же мать Иолин ратовала за мою осведомленность в вопросах современной внутренней и внешней политики и экономики, столичных модных тенденций и родословной самых именитых аристократов Архалона. Видимо, она лелеяла надежду, что когда-нибудь я стану настоящей принцессой. И я не разубеждала ее в этом. Сама же понимала, что мои родственники знать меня не хотят и никогда не допустят ко двору.
За все шесть лет Император так и не появился в святой обители. Я уже давно смирилась с тем, что до меня было дело только моей матери, а теперь моим друзьям. Поэтому была только рада, что не встречаюсь с отцом. В душе я опасалась, что не смогу сдержаться при встрече и просто врежу ему. Что, естественно, не останется безнаказанным. А сидеть в тюрьме за нападение на правителя мне не хотелось.
Ежегодно из Хариндера, столицы Архалона, в монастырь приезжал кто-нибудь, чтобы удостовериться в том, что я все еще жива. Как правило, это был кто-нибудь из ближайшего окружения Юстаса Карийского. Благодаря усилиям настоятельницы я теперь всех знала наперечет. А Вольф еще и своими комментариями снабдил каждого заслуживающего внимания аристократа. Поэтому я знала не только титул и должность определенных лиц, но и их подноготную.
При посланниках правителя я играла роль скромной и забитой воспитанницы святой обители. Глаза долу и кроткий голосок были мне в помощь. Все разговоры обычно настоятельница брала на себя. И всех все устраивало. Но когда мне исполнилось двадцать два, прибывший в монастырь очередной лорд объявил, что в двадцать три я стану женой некоего аристократа, специально для этого выбранного советом. Имя претендента почему-то скрывалось, но это и не имело значения. Меньше всего я хотела вообще выходить замуж, но мое мнение, конечно же, никого не интересовало.
Когда я поведала Вольфу об этом известии, он только печально вздохнул, сочувствуя моей проблеме. А потом похлопал по плечу и посоветовал, пока не отчаиваться раньше времени, поскольку за год может многое произойти. И, кроме того, обещал усилить мои боевые тренировки, пошутив при этом, что если муж меня чем-то не устроит, я всегда смогу его прикончить и сбежать к нему в орден, куда доступа властям не было, поскольку магистр несколько лет назад легализовал деятельность своего детища, как обители, помогающей другим монастырям Пресветлой, без вступления в ряды монахов. А служители Пресветлой на Архалоне имели независимое положение от аппарата государственной власти.
В один из дней я проснулась утром со стойким ощущением, что произошло непоправимое. Резко подскочив на кровати, я уже хотела ринуться одеваться и бежать разведывать обстановку, но ощутила, что со мной что-то не так. Почему-то центр тяжести моего тела сместился вперед, и мне было гораздо тяжелее просто держать ровно спину. Бросив мимолетный взгляд на свою грудь, я просто опешила от увиденного. У меня были чудовищно огромные груди! Лихорадочно зашарив руками по своему телу, я помчалась в ванную, где висело небольшое зеркало. Быстро сбросив с себя ночную сорочку, стала методично оглядывать всю себя до мельчайших подробностей.
Сомнений не было, в зеркале отражалась какая-то незнакомка. У меня, конечно, и до сегодняшнего дня была большая грудь, но сейчас она стала просто огромной. Моя узкая талия исчезла, живот покрылся значительным жирком, бока обвисли, бедра стали толстыми и объемными, ноги, как у жены кузнеца, с большущими икрами. На голове вместо копны густых пшеничного цвета волос теперь красовался крысиный хвостик тонких невзрачных темно-русых волосенок. А лицо? О, Пресветлая! Мое лицо вовсе не было моим. Огромные зеленые глаза превратились в две щелки желто-карего цвета, нос кнопкой, губы — два пельменя, щеки, как у хомяка. Волна отчаяния и ужаса захлестнула меня с головой.
Внезапно дверь моей комнаты с грохотом отворилась, и в ванную влетел Вольф. Оглядев меня с головы до ног, быстро отвернулся и, задыхаясь, произнес:
— Хвала Пресветлой, ты жива! Думал, что уже не увижу тебя.
— Вольф, — упавшим голосом произнесла я, — что происходит? Почему я в таком виде?
— Будь добра, — напряженно отозвался он, — оденься уже. Ты, конечно, не так хороша сейчас, как раньше. Но вид обнаженной девушки все-таки не может оставить меня равнодушным.
— Издеваешься? — зло прошипела я, трясущимися руками натягивая на себя сброшенную ранее сорочку.
— Вообще ни разу, — нервно рассмеялся он. — Не каждый день увидишь такую грудь. А мне только что удалось увидеть ее обнаженной. До конца дней это зрелище не забуду.
— Ты труп, — четко проговорила я, проходя мимо него из ванной в комнату с гордо поднятой головой и буквально королевской осанкой, которая стоила мне неимоверных усилий.
— Если ты задушишь меня в своих пышных объятиях, — не унимался он, — то я совершенно не против. Это будет не смерть, а мечта.
— У меня стресс, — надулась я, — а ты еще и смеешься. Лучше бы объяснил, что случилось. Или подсказал, что делать.
— Ты права, — тут же стал серьезным магистр. — Прости. Это от нервов. Думал, не успею и застану только твое мертвое тело. А тут такой сюрприз. Вышел сложный диссонанс между моими ожиданиями и реальностью. Но это все мелочи. В общем, слушай. В столице сейчас творится форменное безобразие. На правящий род кто-то наслал сильнейшее проклятие. Император при смерти. Наследный принц Ауран превратился в жуткого сгорбленного урода. Принцесса Ридальда из необыкновенной красавицы обратилась в жуткое чудовище. Как только я все это увидел, тут же бросился сюда. Но ты оказалась крепче всех. Или все дело в твоем обереге. Не знаю. Но у тебя, хочу сказать, вполне нормальная внешность. Ну, не считая, конечно, огромной груди. Но это скорее плюс, чем минус.
— Еще одно слово про мою грудь, и я не сдержусь, — угрожающе процедила. — Лучше объясни, откуда ты смог об этом всем узнать. Ты же не был в столице уже лет пятнадцать.
— Не был, — кивнул он, занимая единственное кресло в комнате, и не вольно снова начиная пялиться на мои формы. — Но у меня есть слабый пророческий дар. Он проявляет себя крайне редко, но всегда точно. Сегодня ночью мне было видение. Поэтому я и не сомневался в том, что произошло. Как проснулся, сразу ринулся сюда.
Не выдержав его взгляда, встала с кровати, где до этого сидела, и отправилась одеваться в ванную, прихватив из шкафа самое просторное и закрытое из своих платьев. Быстро облачившись в выбранный наряд и убрав волосы в пучок, вышла к магистру.
— Так гораздо лучше, — похвалил он, вздохнув с облегчением. — Все-таки ты теперь обладательница весьма волнующих форм. Но речь сейчас не об этом. Пока тебя никто не увидел, нужно сделать так, чтобы все подумали, будто ты умерла, или тяжело заболела. За тебя сейчас можно выдать абсолютно любую девушку примерно того же возраста. Скоро здесь будут гости из столицы. Ситуация с правящим родом сейчас крайне нестабильна. И им может позарез понадобиться бастард Императора для подстраховки или еще для чего-нибудь.