— Мой друг Преттикот эрудит, — добавил мистер Меллсоп. — Он опубликовал несколько книг и напишет новые, если Небеса сохранят ему жизнь.
— Очень надеюсь на это, — вежливо кивнул Минвуд.
— Милорд, ужин подан, — церемонно объявил Ларкинс.
Обеденный зал был рядом с гостиной. Когда слуга распахнул двери зала, оттуда хлынул яркий свет. Двойная люстра и четыре серебряных подсвечника с многочисленными восковыми свечами лили золотистый свет на богато сервированный стол, сверкавший серебром и драгоценным фарфором. Поскольку юный лорд не был сторонником церемониалов, он запросто пригласил гостей занять места за столом.
Ларкинс не преувеличивал. Ужин оказался превосходным: миссис Бадсон превзошла саму себя.
Мистер Меллсоп, снискавший славу тонкого ценителя кухни, без устали хвалил баранью ногу и жареного каплуна, куски которых лежали у него на тарелке, поскольку он уже торопливо съел семгу с раками. Когда компания получила по куску кремового торта и Ларкинс подал дорогие напитки, за столом на некоторое время повисла тишина. Минвуд легонько кашлянул. Он с нетерпением ждал завершения ужина.
— Джентльмены, — начал он, — я пригласил вас на ужин не только ради удовольствия вкусно поесть. Я попросил своего дядюшку пригласить мистера Меллсопа. Я хочу поговорить о некоторых вещах, которые дороги моему сердцу.
— Я… я боюсь оказаться лишним, — тихо вымолвил мистер Преттикот.
— Вовсе нет, дорогой сэр, — перебил его юный лорд, — образованный человек, к тому же писатель, относится к тем, чье мнение я с удовольствием выслушаю. Я очень нуждаюсь в подобном мнении, ибо оно может оказаться полезным мне.
Новый гость глубоко поклонился, явно обрадованный и польщенный таким оборотом дела.
— Мистер Меллсоп является главным надзирателем исправительных заведений, — продолжил Питер после секундного колебания, — он мне нужен именно в этом качестве.
— Большая честь, — кивнул толстяк с лягушачьей головкой.
— Мне хочется знать, что сталось с Биллом Фридеем…
Мистер Меллсоп звучно хлопнул себя по ляжке.
— Проклятый разбойник! — в ярости выкрикнул он. — Я сделал все возможное, чтобы он получил по заслугам. Я отправляю его в Бигмор. Это название вам что-нибудь говорит, милорд?
— Бигмор, — с ужасом воскликнул юный лорд, — отвратительная каторга в сердце смертельно опасных болот?
— Именно так, милорд! — обрадовался Сэмюель Меллсоп. — Но я сделал даже больше, поскольку государство ныне старается не ссылать юных правонарушителей в столь нездоровые места. Я использовал все прерогативы своей власти надзирателя исправительных заведений для несовершеннолетних и добился отправки Рыжего Билла в самое суровое заведение.
— И он там с…
— Нет, нет, так быстро дела не делаются, милорд. Я только подписал документы для его отправки туда. Его увезут сегодня вечером в тюремном вагоне, который цепляют к поезду на Бигмор. Он отходит с вокзала Паддингтон. Завтра утром его примут в Бигмуре с распростертыми объятиями и всеми положенными почестями.
Сэр Бейзил одобрительно проворчал и выпил бокал за здоровье мистера Меллсопа. Мистер Преттикот нервно заерзал на стуле.
— Простите, — пробормотал он, — прошу у всех вас прощения, у вас, милорд, и у всех присутствующих здесь, но можно мне сделать небольшое замечание?
— Конечно, мистер Преттикот, — сказал Питер, которому нравился нежный музыкальный голос старого джентльмена.
— Могу ли взять на себя смелость, — сказал тот внезапно твердым голосом и, чеканя слова, словно башенные часы, — смелость утверждать, что я против такого типа исправительных заведений.
Мистер Меллсоп недоуменно глянул на друга и тут же вступил в разговор:
— Милорд, не забывайте, что мистер Преттикот философ, мечтатель. К этому надо привыкнуть.
— Я против такого типа исправительных заведений, — продолжил мистер Преттикот, и его бледные щеки порозовели. — Я восстаю, когда юные индивиды, которые должны отвечать за легкое правонарушение, наказываются, как худшие враги общества, а ведь к ним надо относиться с состраданием и снисходительностью.
Лорд Минвуд не произнес ни слова, но одобрительно кивнул и ощутил симпатию к этому простому человеку с необычными взглядами. Мистер Меллсоп решил, что пора выступить в защиту своего друга.
— В судах есть обвинители и защитники, — разъяснил он, — и есть люди, которые возносят наказания до небес, а другие отрицают необходимость в излишней суровости. Мистер Преттикот является ярым защитником гуманизма, а я ярый защитник репрессий.