— Согласен, — усмехнулся Сергей. — Тебе повезло еще в том, что я — единственный кари во всем Эвлоне, не нуждающийся в дрессировке.
Вспомнив, как чуть было не подрался с Нифрой в ночь перед отбором, он добавил:
— Впрочем, я ей и не поддаюсь.
Канея разомлела от взмахов щеткой, зажмурилась и стала похрапывать, непроизвольно оттопырив верхнюю губу в улыбке.
— Ммм… Сегри?
— Да?
— А что ты еще умеешь? — поинтересовалась она.
— Вообще — многое, а касательно ухода за эквами, я могу тебя заплести.
— Бусы Люсеи! Ты умеешь заплетать гриву?! — воскликнула довния, обернувшись и широко распахнув глаза. — Заплети сейчас!
— Хорошо, только расчешу получше.
Закончив работать щеткой, Сергей приступил к плетению колоска и продолжил разговор.
— У меня так же есть некоторые пожелания.
— Да? — насторожилась она. — И что же это?
— Во-первых, у меня есть свои собственные вещи и деньги. Эти вещи и деньги — мои, и распоряжаюсь ими только я сам. Если я что-то заработаю, этими деньгами я, опять же, буду распоряжаться сам.
— Эмм, а ничего, что ты принадлежишь мне? — фыркнула эква.
— Ты меня купила, поэтому я буду жить у тебя и заботиться о тебе. Я буду выполнять все обязанности кари, причем лучше любого самого тренированного инкидо. Если мы подружимся, ты выиграешь намного больше, чем если бы купила обычного кари.
— А какие еще пожелания?
— Пожелание простое — помнить, что я так же умен, как экусы, и относиться, как к умному существу, а не как к животному.
— Похоже, я уже так делаю, раз говорю с тобой, — пробормотала она. — Кому сказать — засмеют.
— Хочешь, я хвост тоже заплету? — спросил Сергей, закончив с гривой.
— Конечно, хочу! — она вновь невольно улыбнулась.
Серый решил, что знакомство состоялось довольно успешно, и облегченно вздохнул. Начать разговор, причесывая гриву, было удачным решением, разомлевшая от ухаживаний эква благосклонно отнеслась к его пожеланиям. Закончив плести толстую косу на хвосте, Сергей стал озираться, ища, чем бы закрепить кончик.
— У тебя есть красивая полоска ткани? — спросил он у своей хозяйки.
— Ммм… нет. А зачем?
— Завязать кончик косы, чтобы не расплелся.
— Может, можно что-то еще придумать?
— Можно зажимом с клетки, или хотя бы ниткой.
— Есть нитка! В кладовке! — воскликнула она и в порыве энтузиазма бросилась к двери, чуть не вырвав хвост из рук.
Серый побежал следом и, отрезав кусочек от мотка, перевязал косу. Канея подошла к зеркалу. Поворачиваясь то одним боком, то другим, она пыталась рассмотреть себя со всех сторон, и ей явно нравилось увиденное.
— Даже подумать не могла, что могу стать такой красивой! — заявила она.
— Если ты купишь длинные узкие полоски разноцветной ткани, то можно будет сделать еще красивее, — предложил Сергей.
— Ленты? — уточнила она и замерла, поняв, что он имел в виду. — Ты заплетешь гриву с лентами?! Бусы Люсеи! Ты — самый чудесный кари в Эвлоне! Как только появятся деньги, обязательно накуплю себе лент!
— Как насчет обеда? — намекнул он.
— Ох, ты хочешь есть? — спросила она так, будто желание покушать было чем-то необычным. — Как насчет арини?
— Ты собираешься кормить самого чудесного кари Эвлона гнилыми арини? — укоризненно поинтересовался Серый.
— Хорошо, пойдем в лавку, выберешь сам, — кивнула довния. — Только не бери ничего с полки акору. Там — дорогие плоды. Даже я сама сейчас не могу их себе позволить.
«Акору — от сердца, — перевел Сергей новое понятие. — Значит, ничего не брать с правой полки». Канея повела своего подопечного вниз. Вирида, копавшаяся в каком-то ящике, обернулась на стук копыт и не сразу поняла, кто перед ней находится.
— Эквилаки, луни, чего изволите? — вежливо спросила она, приняв хозяйку магазина за аристократку.
— Эмм… Вирида, ты меня не узнала? — развеселилась белая эква.
— Мастер Канея?! — пораженно воскликнула продавщица.
Попытавшись повернуться, она задела ящик, и тот перевернулся. Маленькие круглые фрукты, подпрыгивая, покатились по полу, а бурая эква испуганно замерла.
— Ох, простите, пожалуйста, мастер Канея, — пробормотала она. — Но, клянусь Люсеей, Вы стали выглядеть, как настоящая луни!
— Ладно, бывает. Собирай давай, — белая довния покачала головой, но всерьез сердиться на экву, так искренне восхищавшуюся ее прической, она не могла.