— Да, Степан Андреевич. Его отец и мать служили Кантемирам. И Тишка стал слугой, как подрос. Братец его мне и отправил месяца три назад. Он чистил мои кафтаны. Подавал на стол. Выполнял обязанности посыльного. Да много всего.
— И что за человек был сей Тишка?
— Да малый добрый и спокойный. Исполнительный, расторопный. Не могу сказать о нем плохого слова.
— Отчего он умер?
— Чахотка, — ответил Кантемир. — Простыл и стал кашлять. И болезнь извела его. Братец знал, кого посылать! Знал, что от сего холопа в имении мало толка. Бери боже то, что нам негоже!
— Где схоронили Тишку?
— За городскими воротами на Веденском погосте, господин Волков. Но через три дня его снова видели. Стряпуха моя увидела. Затем лакеи видели.
— А вы? — спросил Волков.
Антиох покачал головой. Он лично никого не видел.
— Значит все сие лишь со слов ваших холопей известно, князь?
— Да, сударь. Но не думаете же вы, что сие выдумки?
— В последнее время, князь, много чего на Москве происходит. Атаман Ванька Каин шалит. И не он ли к вашему Тишке касательство имеет? Ибо зело хитер сей атаман. Многие пакости придумывает.
— Слыхал я про Каина, но не думаю, что к делу сему он касательство имеет. Не мог Тишка знать Ваньку Каина.
— А вот сие, вы, ваше сиятельство, наверное, знать не можете. Каин способен на многое. За ним и не такое водится.
— Но Каин вор, Степан Андреевич. А что красть в моем дому? Большого богатства здесь не найти. В стенах нет тайников с золотом и каменьями. Нет у меня книг старинных дорогих с украшенными переплетами. Нет икон в драгоценных окладах. С чего Каину затевать такое дело в моем доме?
— В этом вы правы, князь. Но может быть Каину не золото надобно? Знаю одно — хитер сей вор изрядно.
— Прибыл из имения братца моего некий старик именем Войку. Называют его колдуном. Хотя он вполне безобидный. Не подумайте плохого, сударь. Изволите побеседовать с ним?
— Готов послушать его, — сказал Волков.
— Сейчас я прикажу его позвать…
***
В кабинет вошел пожилой, но еще крепкий мужик. Он был кожей черен как цыган и бороду имел черную окладистую. На нём добротный кафтан аглицкой шерсти без позументов и украшений. Опирался Войку на трость с набалдашником серебряным.
— Звали, батюшка Антиох Дмитрич?
— Проходи, Войку. Видеть тебя хотел, и говорить с тобой станет надворный советник, его благородие господин Волков. Чиновник сыскного ведомства юстиц-коллегии.
Старик поклонился. Антиох усадил его в кресло напротив Волкова.
Старик немного «посверлил» своими жёсткими и колючими глазами Волкова и произнес:
— Вижу, не веришь в колдовство, барин? А зря. Я ведь валах родом. И еще покойного князя Дмитрия Кантемира от зла оберегал.
— Я во всем разобраться должен, старче. На то повеление от самой государыни имею.
— Дак, как разбираться станешь? Коли корня зла того не ведаешь? Тишка тот ранее в имени жил и там касательство имел к вурдалаку. И изловить сего Тишку, ой как тяжко будет. И многие беды он принести сможет.
— И что сие за беды? Поясни, старче.
— Мир наш, в котором мы живем ныне, есть мир срединный, — сказал Войку. — Ибо находится он посредине. Но есть и нижний мир, который называется навь — откуда могут прийти в наш мир наваждения и духи. И слишком мало знаем мы о мире нави.
— И как умерший холоп к тому миру относится? — спросил Волков старика.
— Ты, сударь, слушать меня не желаешь. Я сказал тебе о нави, но ты словно не слышал меня. Снова про умершего холопа. Разве дело в холопе токмо?
— А в чем дело, старче? Ведь это мертвый холоп из могилы вынулся. Или нет?
— А ты послушай, сударь. Есть легенда о камне Алатырь. Небесный учитель сделал его Грюч камнем и из него родились светлые боги. Но после богов завладел камнем Великий черный змей, и родились из него темные силы и расползлись по миру демоны. Потому дело не в холопе, а в силах, что телом его завладели.
Волков усмехнулся и спросил:
— А кто свидетелем был смерти Тишкиной? Вы, князь?
— Нет, — ответил Антиох. — Знал я о хворости Тишкиной, и сказали мне, что помер он. Доктора ему вызывали. Но, ни тела его не видал сам, ни как хоронили не знаю.
— Ты ведаешь ли, старче? Видел смерть Тишкину? — Волков посмотрел на Войку.
Но и тот мертвым Тишку не видал. Он прибыл в Москву позже.
— Вот видите! — сказал Волков. — Никто из вас его мертвым не видал.
— Дак мне и видеть не надобно, барин! Я с тем уже сталкивался. Первый раз, когда молод был.
— Сталкивался с чем, старче? — спросил Волков.
— Дак коли человек при жизни муки от вурдалака претерпел, то и сам может им стать после смерти! И вот Тишку как раз вурдалак мучил. Смолоду мучил.