– Тихо ты! Не звени своей железкой! – одернула его девушка.
Она взяла меч клинком вверх. Освещения здесь было и так достаточно. Они подошли к алтарю. Вокруг него были какие-то темные пятна.
– Что это? – Таня нагнулась и попробовала пальцами. – Кровь! И совсем свежая.
– Похоже, здесь совсем недавно кого-то принесли в жертву. Надо осмотреть все закоулки. Может, это стонал и звал на помощь тот, кого пытали?
– А может, уйдем отсюда пока не поздно? Не нравится мне это место.
– Мне тоже. Но уходить еще рано.
Стук дерева за их спинами, заставил мужчину и женщину резко обернутся. В нише за колонной они увидели гроб, обтянутый черным бархатом.
– Игорь, раньше его не было! Этого гроба здесь только что не было!
– Откуда ты знаешь? Может быть, и был. Мы просто не обратили внимания на этот угол.
–Я внимательно осматривалась, и заметила бы его. И ты слышал стук дерева? По-моему, это стукнула крышка гроба.
–Ну, гроба мы бояться не станем.
–Подожди! Что ты собираешься делать, сумасшедший?
Игорь смело подошел к гробу и сдвинул крышку в сторону.
Там лежала женщина. Свет факела освещал ее лицо. Красноватые блики бегали по серебряным галунам на одежде. Она была молода, не больше двадцати лет. Волосы, черные как смоль, стягивал золотой обруч. На руках, сложенных на груди, сияли перстни с самоцветами.
Игорь опустил крышку гроба вниз, на каменные плиты пола.
– Красавица.
– Зачем ты открыл гроб?
– Надо же было посмотреть, что там. Но она мертва…
Таня подошла ближе. Бледное, без единой кровинки, лицо покойницы заставило ее вздрогнуть.
– Она мертва. Надо накрыть гроб. Слышишь, Игорь?
– Да. Но смотри, как она совершенна, Лицо, руки, шея… Губы словно только-только умолкли. Их сковала немая печать смерти.
– Игорь, пора прекратить глупые восхищения. Тем более что ничего хорошего в ней нет.
– Вы, красивые девушки, никогда лестно друг о друге не говорите. Я говорю о красоте смерти. На нее не смотришь с плотским вожделением. Это красота…
– Хватит. Не то девица оттает от твоих дифирамбов.
В этот миг ей показалось, что женщина открыла глаза и ее рука дрогнула. Таня вскрикнула и попятилась.
– Ты видел?
– Что? Новый гроб появился?
– Брось свои шуточки. Эта… Она открыла глаза.
– Покойница? Нет. Тебе просто показалось. Ладно, я накрою ее, – сказал Игорь и легко водрузил крышку на прежнее место. – Ничего хорошего нас здесь не ждет. В этом ты права.
– Помоги! – громкий голос еще раз позвал их.
– Это оттуда! – меднорукий указал на нишу за алтарем.
То место было слабо освещено, и невозможно было рассмотреть, что там скрывается. Он крепче сжал в руке саблю и пошел на звук голоса.
– Кто здесь? – меднорукий остановился у ниши.
– Помоги мне!
– Мы пришли тебе помочь, но не видим тебя. Кто ты?
Тяжелые шаги были ему ответом. Меднорукий попятился. Вскоре из ниши появилась странная фигура. Это был человек с содранной кожей! На его голове, покрытой запекшейся кровью и кусками вен, болтавшимися словно нити, ярко блестели глаза. Куски гниющей плоти выглядели отвратительно. Среди всего этого копошились белые толстые черви.
Под обнаженными ребрами странного существа мерно стучало сердце.
Таня вскрикнула. Игорь увидел в глазах окровавленного человека выражение муки и страдания.
– Кто ты? – спросил он.
– Я был Богданом Скиргайло. Когда-то давно…
– Почему ты здесь?
– Меня заточили. С тех пор как я пустил в подвал моего замка ведьм. Они обманули меня. На моих глазах они вызывали нечисть… Ох! Страшно и вспомнить. С меня крюками содрали кожу, но я не умер. Они говорили, обычному смертному тут не умереть иначе, как от стали в руках человека. Я вижу саблю у тебя, человече. Прошу, сруби мою голову. Освободи меня. Ведь я был казаком.
– Скажи, ты помнишь казака Данила Нечая и шляхтича Анжея Комарницкого, что в 1648 году в январе приехали к тебе на хутор.
– Тогда я уже был здесь, человече. Меня заточили здесь в 1646 году от Рождества Христова. Ох, как долго я уже терплю эту муку. А вместо меня там был кто-то другой…
– Я освобожу тебя. Но объясни, что это за место?
– Склеп умерших. Здесь людей погребают заживо. До меня тут жил человек с отрубленной головой. В этом колдовском месте никто не умирает совсем. Он подходил и снимал голову вместо шапки и молил о помощи.
– А где это человек?
– Он освободился. Я занял его место.
– А если ты освободишься?
– Я же тебе говорила, – Таня прервала их разговор. – Надо уносить отсюда ноги.
– А он? Человеку нужно помочь.
– Ты что, не слышал, что он сказал? Я совсем не хочу занимать его место.