– У меня тут была заначка, триста пятьдесят рублей. Он забрал ее. Вы только не говорите об этом моей жене.
Ночью, вернувшись в отдел, Смирнов узнал от дежурного, что разыскиваемые задержаны в городе Сочи и помещены в следственный изолятор. Опер решил доложить об этом начальнику угрозыска:
– Николай Орестович, доброй ночи!
– Доброй, – спросонья буркнул руководитель. – Как съездил?
– Все отлично, изъял части охотничьего ружья. Получается, что он застрелил его из обреза.
– А обрез найден?
– Пока нет. Этих уже задержали в Сочи и поместили в клетку.
– Уже?! – удивился Щукин. – Быстро, однако! Эдуард, надо ехать за ними. Бери кого-нибудь из отдела и выезжай в командировку. Надо их побыстрее притащить сюда и расколоть по полной.
– С удовольствием, – обрадовался оперативник. – Не сезон, но это же Сочи!
– Давай, готовься, с утра выписывай командировочные, я подпишу.
Утром Смирнов определился со своим напарником для поездки. Им стал Шаров Лаврентий, немолодой оперативник-имущественник (опер, который борется с кражами), родом из Сочи.
– Мне как раз надо повидать родину, маму, – засиял он. – Да и племянник недавно справил свадьбу. Выпьем с тобой горилочки за молодых!
В Сочи они прилетели рано утром. Увидев родные места, Шаров вдохновенно крикнул:
– Эх, мать моя, родина! Что ж, Эдуард, идем к моим?
– Нет, – отказался Смирнов. – Ты иди к своим, пообщайся, поговори с мамой, а я тем временем устроюсь в гостиницу и пойду в отдел милиции колоть этих. Что зря терять время?
– Плохо, – огорчился старый опер. – Горилки бы выпили, в баньку сходили…
– Обязательно это сделаем, но сначала я должен поговорить с задержанными.
– Ладно, до вечера, – попрощался Шаров. – Заскочу за тобой в гостиницу.
Дежурный милиционер долго изучал командировочное удостоверение Смирнова и поинтересовался:
– Когда собираетесь вылетать обратно?
– Все зависит от моего разговора с подозреваемыми. Может быть, тут придется немного задержаться для проведения следственных и иных действий.
– Хорошо, – кивнул милиционер. – Кого вам привезти первым?
– Давайте начнем с женщины. Она быстрее расколется.
Когда в следственный кабинет изолятора привели Милу, Смирнов онемел от неожиданности. Он ожидал любую: прожженную, приблатненно-развязную, с хрипотцой в голосе, как всегда и было с женщинами-преступницами. Вместо этого перед ним стояла девушка удивительной красоты, одетая в нежный белый свитер, подчеркивающий ее идеальную фигуру, и обтягивающие стройные ноги джинсы. Рыжие волосы ниспадали на ее плечи шелковистыми локонами, ее бирюзовые глаза с длинными ресницами излучали чувственность, припухлые губы волновали и будоражили… Она источала такие флюиды, что у опера мелко задрожали пальцы, он растерянно пригласил ее присесть.
– Назовите ваши данные.
По лицу девушки пробежала легкая улыбка, выражающая не иронию и ухмылку, а доброжелательность к собеседнику.
– Можете говорить на «ты», ведь я же моложе вас.
– Хорошо. Как тебя зовут?
– Людмила Ерофеева.
– Людмила, кем является для тебя Ларин?
– Мы дружили.
– А Кравцов?
– Я с ним тоже дружу. Мы одноклассники, он недавно вернулся из армии.
– Люда, мы все знаем, поэтому расскажи все честно, что произошло между вами троими. Это учтется в суде.
– А что между нами случилось? – невинно захлопала она длинными ресницами. – Это случилось между Виктором и Петром, а я не имею к этому никакого отношения.
– Допустим, – кивнул Смирнов. – Расскажи подробно, что у них стряслось.
– Я дружу с Петром, а Виктор приревновал его ко мне и застрелил из ружья.
– Он тебе об этом все рассказал?
– Да.
– А почему поехали в Сочи?
– Он предложил на время спрятаться где-то вдалеке, мы и поехали к моей тете. Я чисто из-за поддержки поехала с ним.
– Между тобой и Виктором какие-нибудь отношения сложились?
– Обычно такие вопросы не задают девушкам, – кокетливо заметила она. – Но вам я скажу. Вы хотели узнать, не спим ли мы вместе? Так вот: нас ничто серьезно не связывает.
Сидя перед этой милой девушкой, к которой опер уже испытывал теплые чувства, он думал, как дальше поступить. Мила оценивающе, не как оперативника, а как мужчину, разглядывала его, и тот растаял:
– Люда, как в камере?
– А что там хорошего? Я вся пропахла камерой. Да и эта зэчка со своими понятиями – учит, как вести себя на зоне, – посетовала она и улыбчиво поинтересовалась: – Товарищ милиционер, вы отправите меня на зону?