Рано сформировавшаяся как девушка, Мила телосложением была почти такая же, как и в шестнадцатилетнем возрасте, разве что прибавились симпатичные округлости, поэтому наряды подруги матери были бы ей впору и сейчас. Подруга в своем гардеробе не нашла ничего подходящего и обратилась к многочисленным знакомым из местного бомонда.
И такой наряд был найден!
Это было коктейльное платье бирюзового цвета – как раз под цвет глаз девушки. Когда она надела платье, мама с подругой синхронно закивали – такой красоты они не видели в жизни.
Свадьбу сыграли в новом просторном кафе. Когда невеста в сопровождении жениха явилась перед гостями, все без исключения захлопали в ладоши – настолько она была красива и неотразима. Наверное, в городе это был первый случай, когда невеста справляла свадьбу не в подвенечном платье.
На дворе свирепствовал горбачевский сухой закон, поэтому свадьба молодых была безалкогольной. Старики сидели молча и угрюмо, молодежь развлекалась как могла под музыку с лимонадом. Одним словом, была жуткая скукотища.
Видя такую картину, жених распорядился тайком заносить в зал спиртное, что было воспринято гостями весьма положительно. В разгар вечера все веселились и плясали от души.
Утром, когда Мила еще спала, Смирнов встал и тихо вышел из дома. Он шел к знакомому цветочнику, которому заранее заказал двадцать одну розу.
Мила еще спала, он тихо подкрался к ней и погладил за плечо холодными с улицы пальцами. Девушка открыла глаза и увидела счастливо улыбающегося мужа с огромным букетом алых роз.
– Мила, поздравляю тебя с днем 8 Марта!
Девушка взяла букет в руки, прижала к груди:
– Эдик, спасибо!
Смирнов наклонился и поцеловал ее в губы, прошептав на ушко:
– Ты самая прекрасная. Я тебя люблю очень сильно.
– Я тебя тоже люблю сильно-сильно.
Она села на кровать и посчитала цветы.
– Тут двадцать один цветок. Почему именно двадцать один?
– Это вам двоим с нашей будущей малышкой.
– А почему ты думаешь, что у нас будет девочка?
– Я чувствую, я знаю, что будет девочка.
– Ах да, я забыла, что ты у меня как рентген, – рассмеялась она. – Все видишь насквозь.
Беременность у Милы протекала без особых проблем, она взяла академический отпуск и поздней осенью, уже ближе к зиме родила девочку. Малышка была один в один похожа на своего отца, тот был на седьмом небе от счастья.
Смирнов работал много и с отдачей. Начальник угрозыска не мог нарадоваться, видя, как преобразился и остепенился его подчиненный, поднимая показатели своей службы на новый, более высокий уровень. После работы, когда бы она ни закончилась, Смирнов стремился домой, чтобы увидеть своих любимых жену и дочь, отказавшись от ночных посиделок за бутылкой водки после очередного раскрытия какого-либо преступления. Он был счастлив. Не зря говорится, что счастлив тот человек, который с утра на работу идет как на праздник, а вечером домой – с радостью. Это в полной мере можно было отнести к нашему герою.
После рождения девочки Мила немного прибавила в теле, но это ее не портило, наоборот, из красивой девушки она стала постепенно превращаться в ослепительно прекрасную женщину.
Как-то раз перед Новым годом, когда Смирнов вернулся домой, жена его встретила в слезах.
– Звонил этот… – сказала она, обнимая мужа.
– Кравцов?
– Да, он.
– Уже освободился?
– Да.
– И что хочет?
– Говорит, что из-за меня он сел в тюрьму, предлагал встретиться, грязно намекал, чтоб я откупилась натурой.
– Я ему откуплюсь, – тихо и зло проговорил опер. – Так откуплюсь, что мало не покажется. Как мне его найти?
– Эдик, не надо, – воспротивилась Мила. – Ничего хорошего из этого не выйдет. Перебесится и перестанет, не надо на него обращать никакого внимания.
– Извини, Мила, трудно сдержаться, когда обижают твою любимую женщину. Ладно, на первый раз прощаю ему, но, если еще раз позвонит, я не знаю, что с ним сделаю.
14
Через неделю звонок повторился. Кравцов настоятельно требовал встречи с ней, высказывая угрозы, что разрушит семью и заставит ее быть покорной гейшей. Он так и сказал: «Ты должна ответить за то, что я отсидел два года на зоне. Будешь у меня гейшей». Мила не хотела говорить об этом никому, а когда через день звонок повторился, она, справедливо решив, что опасность прежде всего грозит мужу, все ему выложила как есть.