16
Смирнов уволился из милиции. Он устроился юристом, стал зарабатывать гораздо больше и уделять много внимания доченьке и красавице-жене. Весной, когда Миле исполнилось двадцать два года, молодые вселились в новую квартиру. Поскольку она ранее использовала академический отпуск и пропустила курс, ей предстояло учиться еще один год. Анастасия осталась в старой квартире, часто забегая после работы к молодым, чтобы повозиться со своей внучкой-ясельницей. Наконец-то наступила семейная идиллия, все были счастливы и строили планы на жизнь, ничего не предвещало беды.
Однажды Смирнов пришел домой в приподнятом настроении и во время ужина поделился с женой своими соображениями:
– Люда, я хочу пойти в суд.
– Работать? – удивленно спросила она. – И кем же?
– Судьей.
– Судьей?! – поразилась услышанному она. – А то, что тебя судили, не станет препятствием для устройства на работу?
– Меня же полностью оправдали, я сейчас числюсь как несудимый и не привлекавшийся к уголовной ответственности.
– Ой, Эдик, не знаю. Работал бы спокойно на своей работе. Хорошо же: домой приходишь вовремя, зарплата достойная…
– Люда, наступают другие времена. Сейчас все будет решаться в судах. Смотри зарубежные страны – там верховенство суда, судья может даже президентов снимать с работы. А в милиции будут работать те, кто не нашел себя в жизни. Да и в прокуратуре то же самое…
– Ты точно решился?
– Я уже подал документы. Мне помогает коллега, у него мама работает судьей.
– Ну что я могу сказать? – вздохнула Мила. – Раз решился, значит, решился. Остается только благословить.
Через два дня после этого разговора Смирнов явился перед начальником угрозыска. Увидев своего бывшего подчиненного, тот радостно воскликнул:
– Эдуард, какими судьбами! Проходи, чайку попьем, расскажешь, как поживаешь, как семья, дети!
– Николай Орестович, пришел по делу, – ответил Смирнов, крепко сжимая руку милиционера.
– Хочешь вернуться обратно? – с хитрым прищуром поинтересовался начальник. – Возьму. Опытных сыщиков у меня почти не осталось.
– Да нет, – махнул рукой Смирнов, – от вас нужна характеристика. Хочу устроиться судьей.
– Судьей?! – удивленно спросил Щукин. – Какой из тебя судья? Ты же прирожденный сыщик, вот ты кто!
– Николай Орестович, я уже подал документы, требуется характеристика с последнего места работы.
– А ты крепко подумал, прежде чем принять такое решение? – спросил Щукин, не оставляя надежды переманить бывалого оперативника к себе. – Как бы не навлечь на себя беды. Ведь тебя же самого совсем недавно судили.
– Но меня же оправдали, у меня все чисто.
– Ты не уповай на это, – возразил Щукин, досадливо махнув рукой. – Как оправдали, так и отменят твое оправдание. Чтобы стать судьей, надо проходить очень серьезную проверку. Будут поднимать твое уголовное дело, изучат оправдательный приговор. Кто его знает, могут и отменить.
– Николай Орестович, не беспокойтесь, все будет нормально. Решение судом принято, никто не будет отменять приговор – не за что.
– Смотри, Эдуард, тебе решать. Но мое мнение – никакого судейства, а вернуться обратно в уголовный розыск. Потихоньку начнешь работать, никто про тебя и не вспомнит, кроме преступников, которых ты будешь сажать. В свое время у тебя это хорошо получалось.
– Назад пути нет, – с решимостью ответил Смирнов. – Меня ждут в суде.
– Ладно, – сожалеюще покачал головой Щукин. – Приходи завтра за характеристикой.
– Николай Орестович, у меня уже напечатано, осталось только подписать.
С этими словами Смирнов положил перед ним лист бумаги с расписанной объективкой.
– Ну ты даешь! – воскликнул руководитель, подписывая документ. – Видать, крепко ты решился стать судьей. Что ж, желаю удачи!
Наступила осень. Как-то раз, когда прокурор города после трудового дня собрался идти домой, зазвонил телефон:
– Алексей Никифорович, добрый вечер! Это я, Владимир Петрович.
Прокурор хорошо знал звонившего. Это был один из старейших и уважаемых судей, с которым они в молодости вместе проработали следователями прокуратуры.
– Здравствуй, Владимир Петрович, здравствуй, дорогой! – поприветствовал он судью. – Как твои дела, как здоровье, как поживает супруга?
– Все нормально, Алексей, живем, не тужим, воспитываем внучат… Я вот о чем хотел поговорить с тобой.