– Я и говорю. Если бы не Совенко, я бы никогда не додумался до этого.
– Совенко? – переспросил Щукин. – Его допросили?
– Нет.
– Дай-ка я сейчас его вызову.
С этими словами Щукин набрал номер дежурного и приказал:
– Срочно найди мне Совенко, пусть зайдет ко мне.
Положив трубку, он обратился к Смирнову:
– Эдуард, с этим ножом ты усугубил свое положение. Если бы честно все рассказал, могли бы вменить сто четвертую. А сейчас тебе кто поверит-то? Все будут думать, что ты действовал осознанно, никакого аффекта не было, пытался укрыть более тяжкое преступление.
– Я все это понимаю, – вздохнул арестованный. – Назад ничего уже нельзя вернуть.
Во время этого разговора в кабинет зашел Совенко:
– Вызывали?
– Да, проходи, – пригласил его Щукин. – Расскажи-ка, что ты насоветовал Эдуарду, когда первый прибежал на место преступления?
– Ничего не советовал, – развел руками милиционер. – А что я мог советовать?
– А чтобы сунуть в руку убитому нож.
– Ничего подобного я ему не советовал, – отрицательно покачал головой офицер, кивнув в сторону арестованного.
– Но было же такое! – воскликнул Смирнов. – Как ты это мог забыть?!
– Не было такого, – упрямо повторил дежурный.
– А когда ты зашел в кабинет, возле трупа не заметил ножа? – спросил его Щукин.
– Нет, не было, – мотнул он головой. – Он был без ножа.
– А тебя по этому поводу допрашивали?
– Завтра допросят в прокуратуре. Сегодня вручили повестку.
– Ладно, иди уж, – приказал ему Щукин. – А мог бы помочь своему коллеге.
Совенко непонимающе посмотрел на Щукина:
– А чем я смогу ему помочь?
– Подтвердить, что Эдуард еще по горячке говорил тебе о том, что потерпевший смертельно оскорбил его, ты видел, в каком состоянии находился он, плохо соображал и по твоему совету неосознанно вложил нож в руку трупа. Надо тянуть на убийство в состоянии аффекта.
– Ничего подобного не было, – сквозь зубы проговорил дежурный. – Завтра я это подтвержу на допросе у следователя прокуратуры.
– Все, иди отсюда! – со злостью бросил руководитель. – Вот так рождаются предатели.
– Вот видишь, какой он! – воскликнул Щукин, когда за Совенко закрылась дверь. – Не дай бог, случись война, он первым пойдет прислуживать врагам!
– Да ладно, его понять можно, – махнул рукой Смирнов. – Боится, что привлекут за укрывательство. Он будет стоять на своем, обратное я не смогу доказать.
– Ладно, держись, все будет хорошо, – на прощание напутствовал Щукин. – Чем смогу, помогу, пусть родные обращаются.
17
Мила, узнав, что муж находится в следственном изоляторе, упала на диван и полдня проплакала. Вечером пришла мама, которая уже знала о нагрянувшей беде. Она села рядом на диване и, гладя волосы Милы, говорила слова утешения:
– Ты слишком не убивайся. Эдуарда подержат, подержат, да и выпустят, ведь он защищал честь своей любимой девушки, а за это судят не так строго. Жизнь продолжается, тебе надо защитить диплом, заниматься воспитанием дочери. Людочка, доченька моя, все образуется, надо надеяться и верить.
Мила привстала с дивана, обняла маму и сквозь слезы проронила:
– Эдика посадят, и надолго. Я это чувствую.
К тому времени, когда начался суд над Смирновым, Мила защитила диплом и осталась работать при университете. Наступали девяностые, народ был озабочен добыванием хлеба насущного, поэтому суд над каким-то милиционером не привлек сколь-либо серьезного внимания.
Перед судом адвокат поговорил со своим подзащитным:
– А может быть, нам говорить, что потерпевший выхватил нож со стола, куда ты его ранее положил по опрометчивости?
– Этот вариант не пойдет, – отказался Смирнов. – Есть один свидетель, который утверждает, что ножа возле трупа не было.
– Совенко?
– Да, он.
– Что за урод такой! – в сердцах воскликнул адвокат. – Его надо самого привлекать к ответственности за укрывательство. Если тебя осудят за умышленное убийство, я добьюсь того, чтобы он пошел следом.
– Вряд ли, – махнул рукой Смирнов. – Следователь сделал его железным свидетелем обвинения, суд тоже будет придерживаться этой линии.
Суд длился полмесяца и закончился вердиктом: признать Смирнова Э. С. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 103 УК РСФСР, и назначить ему наказание в виде десяти лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.