Доктор мечтательно и коротко вздохнул, похотливо обводя взглядом Милу.
– Но мама же никогда не интересовалась гороскопом, – заметила она, испытывая в душе неприятный холодок. – Откуда она узнала про этот знак и почему не говорила мне об этом?.. Хотя постойте! Месяца три назад она хотела посетить ворожею и поговорить насчет меня, чтобы узнать судьбу.
– И посетила?
– Не знаю, она мне ничего не говорила… Все-таки, наверное, сходила к ней и нахваталась всякой чепухи.
– А у вас были какие-то проблемы в личной жизни? – поинтересовался врач и пафосно добавил: – Неужели у такой красивой девушки могут быть какие-то проблемы?!
– А, семейные, – махнула она рукой, уклонившись от ответа, и заторопилась к выходу. – Мне надо на работу. Вечером приду.
– Приходите, буду ждать, – крикнул медик-сердцеед, маша рукой на прощание.
Вечером, когда Мила пришла в больницу, ее встретил тот же врач, который с виноватым видом известил о печальной новости:
– Ваша мама скончалась, мы сделали все, что в наших силах. Я хотел вам сразу сообщить, да не знал, куда звонить. Не догадался взять номер вашего телефона.
Мила, плача, присела на диван:
– Мама, мамочка, как же я без тебя?
На похороны Анастасии из Сочи приехала Клеопатра. Вечером, когда после поминок все разошлись по домам, Мила рассказала ей все про их с мамой жизнь, упомянув в том числе и об Огненной Лошади.
Тетя, попивая чай из блюдечка, горестно вздохнула и посоветовала:
– Мила, надо отсюда уезжать. Эта Огненная Лошадь тебя не оставит в покое, пока не сменишь обстановку. Надо обрести новых друзей, знакомых, мужа, наконец. Молодость и красота не вечны, пока ты в расцвете, надо выйти замуж – найди хорошего, богатого жениха. Одним словом, принца на белом коне.
– Где найдешь такого-то? – рассмеялась она. – Разве что черного принца на Огненной Лошади.
– Тьфу на тебя! – перекрестилась Клеопатра и предложила: – А поехали ко мне в Сочи. Будешь жить у меня, найдем работу, мужа подыщем. У нас женихов пруд пруди, не то что здесь.
– Нет, тетя Клеопатра, никуда я не поеду, – отказалась Мила. – Тут у меня друзья, коллеги…
– Знала, что так скажешь, – вздохнула женщина. – Тебе не надо уповать на всякие гороскопы с его лошадьми и прочей дребеденью, а надо взять судьбу в свои руки, иначе не оберешься бед.
– Возьму, тетя Клеопатра, возьму, а гороскопам я никогда не верила и не собираюсь впредь этого делать, – твердо заявила Мила. – Мамы нет, надеяться больше не на кого – только на себя.
– А я? Почему меня сбрасываешь со счетов? – недоуменно спросила тетя.
– Ты же далеко, не буду же я по каждому поводу позванивать и беспокоить тебя. Ничего, тетя, пробьюсь как-нибудь.
– Ну, дай-то бог!
Похоронив маму, Мила с дочерью переехала в ее квартиру, а свою сдала квартирантам.
Без материнской поддержки ей стало тяжело. Не имея возможности заниматься каждый день с дочкой, она отдала ее в круглосуточный детсад, забирая домой только на выходные.
Превозмогая боль утраты, она стала подумывать, как устроить личную жизнь.
24
Советский Союз доживал последние дни.
Черной тучей вступали в свои права тяжелые для всех девяностые. Город заполонили бандиты, то тут, то там звучали выстрелы, как никогда, обесценилась жизнь человека, которая теперь не стоила и ломаного гроша.
Несмотря на это, все жили надеждами на светлое будущее, и, когда Миле исполнилось двадцать пять, она решила отметить это событие в ресторане. Она пригласила на торжество одноклассницу Марину и трех подруг, с которыми работала в университете.
Стол был заказан заранее, когда все разместились по своим местам, первой произнесла тост Марина:
– Дорогая моя Милочка, поздравляю тебя с двадцатипятилетним юбилеем, желаю тебе всего-всего хорошего, а самое главное, семейного счастья. И вообще, несправедливо, что у такой красотки сердце до сих пор свободно. Куда только смотрят мужчины?! Давайте выпьем за то, чтобы Мила как можно скорее нашла своего любимого человека!
Когда все подняли бокалы, Мила взмолилась:
– Девчонки, вы что, все время хотите меня сосватать? Мне и так хорошо одной. Давайте лучше попрыгаем, сейчас будут петь «Эскадрон»!
После неистовой пляски все запыхавшиеся вернулись за стол, и одна из университетских подруг стала произносить тост: