Сенектус для вида еще похмурился, затем обратился к притихшему Антонину.
— К тебе это тоже относится, Долохов. Почему чемоданы здесь?
Антонин и не думал отвечать, с интересом смотрел в коридор, его губы растянулись в хитрой улыбке:
— Рикрофт, у вас в семье все такие зануды?
Сенектус бросил на Антонина гневный взгляд, но ответить не успел. Оттеснив его в сторону, в купе протиснулась взъерошенная курчавая голова, на раскрасневшемся лице блеснули ярко–голубые глаза.
— О–о-о, не все, – возликовал Антонин. Громко провозгласил: – Вот он достойный представитель почтенного семейства Рикрофт. Привет, Элджи! Тебя что тоже в Хогвартс?! За какие же грехи?
Взлохмаченный мальчик, не заметив иронии, наивно улыбнулся.
— Антонин… здравствуй.
Сенектус побагровел, вновь одарил Антонина убийственным взглядом, недовольно прикрикнул на брата:
— Элджи, я кому велел в купе сидеть?
Элджи, не обращая внимания на возмущения брата, – не впервой – с живым интересом оглядел присутствующих. Голубые глаза широко распахнулись, когда заметил Тома, указал на него пальцем, радостно завопил:
— Сенектус, смотри! Это тот мальчик из зоомагазина. Он еще забавно шипел у террариума со змеей, помнишь?
Краска с лица Сенектуса мгновенно схлынула. От звонкого подзатыльника Элджи кубарем влетел в купе, Сенектус опасливо выглянул в коридор, закрыл дверь поспешно.
— За что? – захныкал Элджи, потирая затылок.
Сенектус медленно обернулся, заговорил почти шепотом, едва сдерживая ярость.
— Ну, и кому было велено сидеть в купе и носа не высовывать? Не слышу? Сколько раз объяснять, что нельзя таращиться по сторонам, тыкать пальцем в незнакомых и орать на всю Англию, что что‑то там слышал или видел?.. Иначе это будет последнее, что ты услышишь или увидишь.
Элджи понуро наклонил курчавую голову, не понимая, за что ругают. Антонин скривил скучающую мину так, словно не впервые наблюдал сцену братских ссор, Августус наклонился к Тому.
— Что ты такого делал, что Элджи решил, будто ты говоришь со змеей?
Том пожал плечами:
— Ничего особенного… действительно говорил с ней.
Августус резко отпрянул, из рук выпала шутиха, но он даже не заметил, Антонин нервно хохотнул, Сенектус взглянул на Тома так, будто смотрел на курящего кубинскую сигару кота. Только на лице Элджи расползалась счастливая улыбка. Мгновенно наступившую в купе тишину, нарушал лишь мерный перестук колес, в такт коленкам Тома.
Сенектус лихорадочно переводил взгляд с Элджи на Тома и обратно, словно ожидал, что один из них рассмеется и закричит: «Шутка!», в тот же миг купе окрасят разноцветные конфетти, а с багажных полок посыплются кружева серпантина…
— Ты что делал? – тупо переспросил Сенектус.
— Говорил со змеей, – ответил Том уже менее уверенным тоном. – Но ведь это же обычное дело… для волшебников. Чародеи же должны понимать язык зверей и птиц?
Сенектус покачал головой, словно отказывался верить, пытался убедить себя в том, что все это сон, и он вот–вот проснется.
— Мало кто из волшебников понимает речь животных, это редкий… дар. Я уж не говорю про… змееустов. За последнюю тысячу лет в хрониках Министерства Магии ни один не зарегистрирован.
Все еще потрясенный Августус хмыкнул:
— Еще бы. Все змееусты учились в Слизерине, а они так просто свои секреты не выдают. Козырь всегда нужно держать в рукаве, незаметно для врагов.
Антонин согласно кивнул.
— Укуси меня оборотень, если в Гриффиндоре когда‑нибудь будет учиться змееуст.
— Да уж таких чудес даже в волшебном мире не бывает.
Сенектус пустым взглядом смотрел в пол, по его лицу было видно, что о чем‑то судорожно размышляет. Он машинально подобрал шутиху, что обронил Августус, спрятал в карман, ткнул пальцем в Антонина, с отсутствующим видом предупредил:
— По приезде твой чемодан, Долохов, осмотрю лично, и только потом сдам в багаж. Приготовься… ни каких возражений! Если что найду, пеняй на себя.
С этими словами Сенектус вытолкал в коридор упирающегося Элджи, вышел следом. Сенектус несколько раз оборачивался, извивался, как уж на сковороде, будто хотел оттереть на спине пятно, а руки не дотягивались. И хотя Том не видел никакого пятна, понимал, что Сенектус чем‑то обеспокоен, но по незнанию не понимал чем именно.
— Да иди обыскивай! – храбрился Антонин, упрямо скрестив руки на груди. – Мне прятать нечего… Еще шутиху отобрал, гад! Столько труда и все впустую. Какого черта он нами командует? Он даже не староста школы.
Августус, сдерживая облегченный вздох, – хоть распределение на факультеты пройдет без сюрпризов Долохова, лишь пожал плечами.