Форрестер взорвался:
— Спасибочки! — прорычал он. — Увольняюсь! Да и какого дьявола здесь нужен человек?
— На случай отказа электроники, — проворно объяснило устройство. — Органический контролер может сохранить потенциал голосовой связи с центральным компьютером, предусматривая аварийное реагирование…
— Это не более, чем риторический вопрос. Забудь о нем, — сказал Форрестер и вдавил в панель кнопку лифта, который поднимет его на платформу на поверхности озера, а затем довезет до города. — А почему ты не предупредил, что эта работа убьет меня?
— Человек Форрестер, — серьезно сказало устройство, — подобный вопрос не задавался вами. Прошу извинения, человек Форрестер, но вы вызвали лифт. Окончание вашей смены через три часа. Вы не должны оставлять станцию без присмотра.
— Согласен, что не должен. Но я все равно ухожу.
— Человек Форрестер, должно предупредить вас…
— Если я правильно прочел табличку на поверхности, то эта установка функционирует сто восемьдесят лет. Держу пари, экстренные системы контроля ни разу не отказали. Я прав?
— Утверждение истинно, человек Форрестер. Тем не менее…
— Хватит кудахтать. Я ухожу. — Двери лифта раздвинулись; он вошел, и створки замкнулись следом за ним.
— Человек Форрестер, вы ставите под угрозу…
— Заткнись. Опасности нет. Худшее, что может произойти, — кратковременная остановка. А в город пойдет энергия от других генераторов, пока поломку не устранят. Так?
— Да, человек Форрестер, но опасность…
— Ты слишком много препираешься. Разговор окончен. Наверх! — приказал Форрестер. — Да, забыл. Подыщи другую работу.
Инджойер не выполнил приказания.
Шло время, и никаких результатов. Устройство перестало даже говорить с Форрестером.
Возвратившись в квартиру, Форрестер спросил у инджойера.:
— Ну и в чем дело? Компьютеры не подвержены человеческим эмоциям. Если ты обиделся, так и быть — прости.
Ответа не последовало. Инджоейр молчал.
Стены обзора не зажглись.
Заказанный ужин подан не был.
Комната стала мертва.
Форрестер, поборов гордость, отправился к Эдне Бенсен. Дома ее не оказалось, но дети пригласили его войти. Он сказал:
— Дети, у меня проблема. Кажется, я сжег в инджойере предохранитель.
Они в смущении смотрели на Форрестера. Спустя мгновение у него возникло подозрение, что он опять совершил промах.
— В чем дело, Тант? Очередное собрание клуба? Да, Мим?
Дети весело рассмеялись. Форрестер раздраженно сказал:
— Хоть я пришел сюда не смеяться, но все-таки разъясните смысл шутки.
— Ты назвал меня Тант, — смеялся мальчуган. Сестра хихикала громче брата.
— И это не самое смешное, Тант. Меня он назвал Мим! Чарлз, неужели ты совсем ничего не знаешь?
— Я знаю, что у меня неприятности, — натянуто сообщил Флоррестер. — Инджойер перестал работать.
Детские глаза округлились, рты приоткрылись от удивления.
— Ой, Чарлз! — очевидно, масштаб катастрофы пробил бреши в обороне. И все их детские заботы, занимавшие мысли на момент прихода Форрестера, отошли на второй план. Сейчас внимание детей было полностью приковано к Форрестеру.
Он натужно произнес:
— Я хочу знать, что произошло.
— Узнаем! — закричала Мим. — Спеши, Тант! Бедняга Чарлз! — Она смотрела на него, как на прокаженного: с ужасом и с состраданием.
Мальчик знал, какие практические шаги нужно предпринимать или, по крайней мере, он знал достаточно, чтобы вычислить ошибку Форрестера. Через детский инджойер мальчик адресовал вопрос в центральный компьютер, выслушал, вытаращив глаза, неразборчивый ответ и повернулся к Форрестеру.
— Чарлз! Великий Пот! Ты без разрешения покинул рабочее место!
— Да, — согласился он, прерывая паузу. — Я поступил непродуманно, а? Я поторопился?
— Поторопился?
— Сглупил, — уточнил Форрестер. — Мне жаль.
— Жаль?!
— Если вы повторите все сказанное мной, — задумчиво произнес Форрестер, — я наверное, просто сойду с ума, так что лучше вообще ничего не говорите. Согласен, я наломал дров. Полностью это признаю.
— Да, Чарлз, — сказал мальчик. — Но тебе, должно быть, не известно, что ты потерял все свое жалование. У тебя ничего больше не осталось. Возможно, лишь небольшие суммы, автоматически переводимые на будущие расходы по замораживанию, но ни доллара наличных. И, таким образом, ты… — мальчик замялся, губы с трудом выдавили слова. — Ты разорен, — прошептал он.