Хаос. В Эстрели.
Целительница наложила последнюю притирку, которая пахла мёдом и мятой. Кивком показав, что её работа здесь окончена, она торопливо пошла обратно в деревню – несомненно, для того, чтобы предупредить родных о надвигающейся опасности.
Касика Луна выпрямилась. Тору представлялось, что она уже строит в уме планы: как эвакуировать деревню, где найти безопасное место для её жителей. Но, возможно, времени у них не будет. В деревне слишком много народу, и они не смогут уйти далеко. По крайней мере, если пираты действительно жаждут грабежа настолько сильно, как утверждает Веспер, и если они действительно уже так близко, как ей кажется.
Тор и Мельда переглянулись. Мельда на мгновение прикрыла глаза, и Тор понял, что она думает о том же, о чём и он. Они оба пережили уже столько приключений, что хватило бы на целую жизнь. Они устали. Даже Энгль, всегда готовый к новым впечатлениям, выглядел настороженным.
Когда Мельда открыла глаза, по-прежнему поразительно серые, напоминавшие о том, какой же катастрофой обернулось их прошлое приключение, её лицо оставалось спокойным.
– Ночная Ведьма прокляла Калаверас. Может быть, у неё было что-то, что способно их остановить.
Энгль резко обернулся к ней; Мельда достала из кармана монетку и зажала её между пальцами.
Монетка телекорпа, зачарованная так, чтобы доставить их домой после того, как путешествие к Ночной Ведьме закончится. Она поблёскивала в солнечном свете, словно до сих пор сохранила часть своих сил.
Энгль уставился на неё.
– Думаешь, она сможет перенести нас между Эстрелью и зáмком Ночной Ведьмы?
Мельда кивнула.
Тору не хотелось возвращаться в то место. Именно там его заставили занять место Ночной Ведьмы – после того, как она сочла себя слишком неправедной, чтобы сражаться со злом, которое, по её словам, угрожает Острову Эмблем.
Тор вдруг понял, что уже тогда она знала, что Калаверас придут. Она точно знала, что случится после её смерти: разрушатся проклятия, воцарится хаос. Тем не менее она умерла и завещала всё это ему, своему наследнику.
Он ненавидел Ночную Ведьму – даже больше, чем раньше.
Но Эстрель в опасности. Тор увидел это в морщинках на лице мамы, пока та раздумывала, как же спастись. Так что он шагнул вперёд и положил руку на ладонь Мельды. То же самое сделал и Энгль.
– Мы скоро вернёмся, мам.
Казалось, мама начнёт протестовать, она даже открыла рот – но потом кивнула. Возможно, радовалась, что сын окажется далеко от побережья.
Но прежде чем они исчезли, заговорила Веспер:
– Постойте! Я могу помочь.
Мельда приподняла бровь и с сомнением посмотрела на неё.
Веспер со стоном поднялась на ноги. Мама Тора протянула ей руку, чтобы поддержать. Девушка отбросила серебристые волосы и показала метку на шее, прямо под ухом. Драгоценный камень.
Эмблема.
Тор уставился на неё.
– У тебя их две?
На Острове Эмблем иметь больше одной эмблемы считалось грехом. Именно поэтому Ночной Ведьмы так боялись, именно поэтому Тор так тщательно скрывал свою новую метку. Никто не должен иметь больше одной эмблемы; это слишком большая сила, чтобы можно было распоряжаться ею ответственно.
Веспер кивнула.
– У всех в Клинке-в-Чешуе по две эмблемы.
Плечи Тора чуть-чуть приподнялись, словно с них упала часть тяжкого бремени. Может быть, он не так уж и одинок. Может быть, он не злодей.
Он не знал, что означал драгоценный камень, но если уж Веспер сказала, что может помочь им остановить пиратов и не дать им напасть на Эстрель, он поверит ей. Даже если Мельда своим взглядом даст ему понять, что она ей не доверяет.
Веспер положила ладонь поверх руки Тора. А потом они вчетвером исчезли.
Говорят, что когда на море штиль, в полночь в день полнолуния на горизонте можно увидеть корабль из дыма и костей.
Он никогда не останавливается, ни на мгновение. У него нет якоря. Он просто плывёт всё время, направляясь к деревням, которые не может разграбить. К портам, где не может пришвартоваться. К суше, до которой не может добраться.
Калаверас строили корабли из костей своих жертв – и этих жертв было много. Когда-то, давным-давно, существовал кодекс чести, действующий во всех водах. Но Калаверас хотели не только сокровищ – они хотели власти. Так что они выдумали собственные правила. Они топили любой корабль, который посмеет направиться в их сторону, поклявшись, что когда-нибудь станут последними кораблями во всём море. Убийства не прекращались даже на земле. Калаверас высаживались на сушу только для того, чтобы сеять хаос.